Сила Единства

Он уходит за угол коридора вслед за Пятым, но до нас еще доносится его звучный голос:

— Ну же, исполните долг перед родиной и найдите этому парню штаны!

Мы с Марино остаемся наедине. Она перемещает к себе по воздуху сосульку, берет в руки, ломает ее острый конец и прижимает остаток к голове. Потом с неуверенной улыбкой поднимает на меня глаза.

— Прости, что так… резко среагировала. Приходишь тут в себя и видишь его… Я просто… я пытаюсь не быть такой… такой мстительной.

— На твоем месте я бы тоже так среагировал, — отвечаю я Марине и киваю на кусок льда, который она прижимает к голове. — Как ты себя чувствуешь? Голова еще болит?

— Так, немного, — говорит она. — Я помню, как Сетракус Ра швырнул меня на землю, а потом…

— Ты была в ужасном состоянии, — сообщаю я. — Я приложил все усилия, чтобы тебя спасти.

— Ты спас мне жизнь, — кивает Марина и прикасается к моей руке. — Я чуть не умерла, стояла на самом краю. Я это точно знаю.

При этих словах я удивленно приподнимаю бровь. Марина права: когда Лекса привезла ее, она еле держалась. Но она сказала это таким тоном, что я нутром почувствовал — за ее словами скрывается нечто большее.

— Пока я была без сознания, мне снился Сетракус Ра. Или как-то ворвался в мой сон. Он предстал в образе…

Лицо Марины искажает гримаса отвращения, а тело содрогается. Обломок льда в ее руке трескается и взрывается, а ее пальцы покрывает свежая изморось.

— Он принял облик Восьмого. Пытался уговорить меня… уговорить сдаться.

Я бросаю взгляд в направлении, куда только что удалился Пятый. Он тоже упоминал о сне, связанном с Сетракусом Ра. Полагаю, тот факт, что ему нужно серьезное восстановление в физическом смысле, вовсе не означает, что он не может доставать нас телепатически.

— Пятому он тоже являлся, — говорю я Марине. — Предлагал ему сдать нас.

Марина удивленно вскидывает брови:

— И он сдал?

— Говорит, что нет, — отвечаю я. Я поверил Пятому, когда он сказал, что не стал нас предавать, но также понимаю, что для Марины это не доказательство. — В любом случае мы привели его сюда с завязанными глазами. Он не смог бы нас выдать, даже если бы захотел.

— Наверное, Сетракус Ра пришел ко мне, потому что я уязвима, а к Пятому из-за… ну, из-за их общего прошлого… — размышляя вслух, Марина умолкает. — А кто-то еще?..

— Нет. Я всех видел сегодня утром. Кто-нибудь бы что-то рассказал, — уверяю я Марину, хотя в подсознании раздается тревожный звоночек.

— Значит, мы с Пятым — легкие мишени, — нахмурившись, констатирует Марина. — Не очень-то воодушевляет.

— Он в отчаянии, — говорю я, хотя не совсем уверен, что действительно в это верю. — Он не знает, где мы, а мы знаем, что он ранен, и знаем, где его найти. Когда мы кое-что уладим для военных, мы собираемся нанести визит в Западную Вирджинию и покончить с ним.

При упоминании о военных Марина одаривает меня непонимающим взглядом. Только теперь до меня доходит, сколько всего она пропустила, пока была без сознания. Я отвожу ее обратно в лазарет. Обстановка внутри скромная — несколько коек, разделенных занавесками, и оборудование для отслеживания состояния больных и раненых. Комната совершенно пуста — Марина была здесь единственным пациентом. Когда мы остаемся одни, я ввожу ее в курс дела. Я рассказываю ей о битве в Нью-Йорке, о звонке президента, о том, откуда взялся Пейшнс Крик и о назначении генерала Лоусона командиром нашего особого отряда. Знаю, я сейчас говорю, как командир, вводящий в курс дел какого-то солдата, весь такой деловой… Но я просто не могу остановиться.

Марина терпеливо слушает, но я замечаю, как глаза ее сужаются, а взгляд становится более пристальным.

— Джон, — уловив паузу в потоке моей речи, вставляет она, — а где остальные? Все в порядке?

Я устремляю взгляд в пол. До меня доходит, почему я так подробно расписываю ей нашу обстановку. Разумеется, Марина должна знать положение дел, но есть кое-что еще.

Она не знает.

Я избегаю упоминания о том, что случилось с Сарой.

Мне еще не приходилось этого делать. Делиться с кем-то этой новостью. Произносить эти слова.

Марина выжидающе смотрит на меня. Она догадалась, что что-то не так.

— Сара… Она… — я устало протираю руками лицо. Не могу смотреть на Марину, произнося это, так что просто смотрю в пол. — Ее больше нет.

Потрясенная Марина закрывает рот рукой:

— Нет…

— Она пыталась помочь Шестой, а Сетракус Ра… — я качаю головой, не желая представлять себе произошедшее. — Она спасла Шестую, хотя сама была ранена… Но она потеряла слишком много крови…