Сила Единства

Я с легкостью нагоняю его, пинаю в бок, переворачивая на спину. Моя нога попадает в дыру в его теле, как будто я пнула улей. На его впалой груди проступают ребра, а на месте сердца виднеется темное пятно. Он делает неровное движение, пытаясь отмахнуться от меня рукой с рассыпающимися ногтями. Я отбрасываю его руку и присаживаюсь, уперев колено в его живот.

— Через несколько минут это место обрушится на твои останки, — говорю я Сетракусу Ра спокойным хладнокровным голосом. — И я хочу, чтобы ты знал, что после этого я найду все существующие копии твоей гребанной книги и сожгу их. Вся твоя работа, все, что ты создал — все это будет уничтожено.

Он пытается что-то сказать, но не может. Я еще ближе склоняюсь к нему.

— Посмотри на меня, — говорю я. — Вот так выгляди прогресс, мразь.

Я вонзаю воронов клинок в шею Сетракуса Ра, прямо в шрам. Он издает булькающий звук. Я режу снова.

Потом я бросаю клинок и поднимаюсь.

В моих руках — голова Сетракуса Ра.

Всего пара секунд, и она тоже начинает рассыпаться в прах. Я жду, пока не исчезнут обе части могадорского вождя, уничтожившего мою планету. Останки убийцы моего народа, моих друзей сыпятся сквозь мои пальцы, как темное конфетти.

Я отряхиваю руки.

Сзади раздается хлюпающий звук. Я быстро оборачиваюсь и вижу, как лопается шар из черной жижи, паривший над озером. Оттуда вырывается Берни Корсар. Он прыгает на землю и отряхивается. Берни смотрит на меня и издает низкий жалобный вой.

Мы оба подходим к Джону. Его почти не узнать, в такое месиво превратилось его тело. Берни ложится на живот рядом с хозяином и тычется носом в его руку. Я касаюсь лба Джона, убирая прядь липких от крови светлых волос.

— Эх ты, тупица, — шепчу я. — Все закончилось, а ты даже не узнал об этом, болван.

Джон делает резкий вдох.

Я в шоке отскакиваю в сторону. Слезы жгут глаза. От этого резкого звука все его тело выгибается дугой и содрогается в конвульсиях. Он кашляет и дрожит у меня на руках. Я сжимаю его еще сильнее. Переведя взгляд вниз, я вижу, как его раны начинают затягиваться. Процесс идет медленно и почти незаметно по сравнению с тем, как мы обычно исцеляемся. Но он идет!

Его глаза плотно закрыты. Рукой он слабо хватается за мое плечо.

— Сара?.. — шепчет он.

Я целую его, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Просто быстрый поцелуй в губы. Уверена, что Сэм бы не приревновал. Если учесть обстоятельства, могу поспорить, что он сам поцеловал бы Джона.

Джон слабо улыбается, потом вновь теряет сознание, дыша неровно, но стабильно.

Берни оборачивается грифоном, и я с особой осторожностью устраиваю Джона на его спине. Забираюсь вслед за ним. Мы взлетаем вверх и устремляемся к выходу из пещеры, оставляя позади смрад могадорского убежища.

— Элла, народ, — говорю я вслух, надеясь, что кое-кто слышит мои мысли. — Мы выходим.

Снаружи наступает рассвет.

ГОД СПУСТЯ

«А сейчас поговорим о могадорском вторжении. Оглядываясь назад и вспоминая все, что мы пережили, мы взяли интервью… з-з-з… смелых членов Одиннадцатой королевской бригады Австралии… з-з-з… которые провели отчаянный захват могадорского корабля в тот самый день. Но сначала… з-з-з… лориенцы? Боги? Герои? Незаконные иммигранты? Наш… з-з-з… форум обсуждает…»

Я выключаю телевизор. Все равно тут сигнал почти не ловит. Теперь, когда посторонние звуки меня не отвлекают, я могу полностью сосредоточиться на своем занятии. Рука уже немного устала от того, что я сильно сжимаю щетку, которой вожу взад-вперед по каменной стене. Было бы легче воспользоваться телекинезом, но мне нравится сам процесс. Так приятно заставлять руки работать, тереть эти древние мазки краски, пока они совсем не исчезнут или мои руки не заболят так, что придется отложить работу.

Здесь, на этой стене «красовалось» изображение Восьмого, пронизанного мечом. Теперь от рисунка не осталось и следа. Этот я стер первым. Единственное оставшееся пророчество — изображение разделенной пополам Земли. Одна часть жива, а другая мертва. С двух сторон к планете приближаются корабли. Один из них я как раз и стираю.

Вообще-то рисунок мне даже нравится, поэтому я и оставил его напоследок. Я воспринимаю его так: художник не знал, кто выиграет войну за Землю, поэтому это пророчество такое непонятное. И все же надо его уничтожить. В последнее время я стараюсь не слишком грузиться прошлым.

Я хочу, чтобы это место напоминало не о прошлом, а о будущем.

И я продолжаю тереть камень.

— Думаю, ты его стер, Джон.

Голос Эллы выводит меня из транса. Не знаю, как долго я уже вожу щеткой по стене. Возможно, несколько часов. Мышцы на руке онемели. Наверное, я продолжал тереть стену даже после того, как рисунка там уже не стало.

— Я немного задумался, — сконфуженно говорю я.

— Ага. Я тут уже минут десять сижу, — отвечает она.

Элла выследила меня несколько месяцев назад и с тех пор все время болтается неподалеку. Не совсем уверен, как ей это удалось сделать. Думаю, тут помогла ее способность к телепатии.