Сила

Но Тунде нашел. Как-то днем один деревенский из приграничного района согласился на джипе отвезти Тунде в некое место на Днестре – там высоко, долину видно. И увидели они лагерь – сварганенный на скорую руку, с приземистыми корпусами и центральным учебным плацем. Деревенский этот не выпустил Тунде из машины и подъехать ближе отказался. Но вид был и так неплох – Тунде удалось сделать шесть фотографий. На них темнокожие бородачи в гимнастерках и черных беретах осваивали новое оружие, новые бронежилеты. Защитные костюмы резиновые, на спинах батарейные блоки, в руках электрические бичи для скота.

Всего шесть фотографий, но их хватило. Тунде попал в мировые новости. “АВАДИ-АТИФ ТРЕНИРУЕТ СЕКРЕТНЫЕ ВОЙСКА” – с таким заголовком материал вышел в “Рейтер”. Другие горланили: “ПАЦАНЫ ВЕРНУЛИСЬ”. Или: “СМОТРИТЕ, КТО ПРИ ШОКЕРЕ”. В редакциях и в эфирах утренних телепрограмм тревожно дискутировали о том, что означают эти новые формы вооружений. Они сработают? Они победят? Тунде не удалось сфотографировать самого короля Авади-Атифа, но отмахнуться от вывода, что тот сотрудничает с Вооруженными силами Молдовы, никак не удавалось. Во многих странах ситуация уже стабилизировалась, однако эта новость вновь раскачала лодку. Быть может, мужчины возвращаются – они вооружены и защищены.

Бунты в Дели длились неделями.

Сначала забурлило под шоссейными мостами, где в палатках из одеял и хижинах из картона и скотча жила беднота. Сюда мужчины приходили, когда охота попользоваться женщиной, наплевав на законы и лицензии, а потом выбросить без общественного порицания. Сила передавалась здесь из руки в руку уже три года. И здесь многочисленные смертоносные женские руки обрели имя – Кали, извечная. Кали, что разрушает, дабы вызвать к жизни новую поросль. Кали, опьяненная кровью убитых. Кали, что двумя пальцами гасит звезды. Ужас – имя ее, смерть – ее вдох и выдох. Мир давно ждал ее прибытия. Женщинам под шоссейными мостами Дели не составило труда слегка уточнить картину.

Власти прислали военных. Женщины Дели изобрели новый трюк. Можно заряжать электричеством воду, которой плещешь в солдат. Женщины погружали руки в струи и стреляли смертью из пальцев, точно Богиня, что шагает по земле. Власти отрубили подачу воды в трущобные районы в самый разгар лета, когда улицы воняют гнилью, а беременные собаки, вывалив язык, бродят в поисках тени. Мировые СМИ показывали в эфире, как нищие выпрашивают воду, умоляют поделиться хоть капелькой. А на третий день небеса разверзлись, разразились неурочной грозой, лихорадочной и основательной, как жесткая щетка, и гроза смыла уличную вонь, собралась на улицах лужицами и лужищами. Солдаты возвращались – и стояли в воде или касались мокрых перил, или их транспорт ронял в воду какой-нибудь проводок, и когда женщины поджигали дороги, люди весьма внезапно принимались умирать, падали с пеной на губах, точно их шибанула Кали собственной персоной.

В храмах Кали не протолкнуться от верующих. Некоторые солдаты перешли на сторону бунтовщиц. И Тунде со своими камерами и пресс-картой Си-эн-эн тоже здесь.

В гостинице, где иностранных журналистов битком, Тунде узнают в лицо. Кое-кого из репортеров он уже встречал в других городах, где наконец торжествовала справедливость, – впрочем, говорить так считается дурным тоном. На Западе официальная версия гласит, что у нас “кризис”, со всеми подразумеваемыми эпитетами: поразительный, прискорбный, временный. Команда из “Альгемайне цайтунг” окликает Тунде по имени, поздравляет – слегка завистливо – с тем, что раскопал, с этими шестью фотографиями вооруженных формирований Авади-Атифа. Тунде встречает здесь крупных тузов с Си-эн-эн, редакторов и продюсеров, и даже команду из нигерийской “Дейли таймс” – эти спрашивают, куда он подевался, как это они его прохлопали. У Тунде теперь свой ютуб-канал, он постит видео со всего мира. В начале каждого ролика – его лицо. Это же он едет в самые опасные края, привозит оттуда материал, какой больше никто не покажет. Свой двадцать шестой день рождения Тунде отмечает в самолете. Стюард узнает его и тащит шампанского.

В Дели Тунде ходит следом за толпой женщин, которая громит рынок Джанпатх. Было время, женщина не могла прийти сюда одна, разве что ей за семьдесят, и даже тогда еще бабушка надвое сказала. Многие годы протестов, и плакатов, и лозунгов во всю глотку. Как обычно: всколыхнется, утихнет – и будто и не было ничего. А теперь женщины, как они говорят, “играют мускулами” – выражают солидарность с теми, кто был убит под мостами и лишен воды.

У одной женщины в толпе Тунде берет интервью. Три года назад она выходила сюда протестовать – да, держала транспарант, кричала, подписывала петиции.

– Ты словно капля в волне, – говорит женщина. – Вроде бы дождь океанских брызг могуч, но он возникает лишь на миг, солнце сушит лужи – и нет больше никакой воды. И уже думаешь: может, и не было ничего? Вот так и у нас. Что-то изменит только цунами. Чтобы тебя наверняка не забыли, надо снести дома и разрушить землю.