Сияющие

– Думаешь, я не знаю, почему ты всегда переодеваешься в туалете? Почему носишь с собой эластичные бинты?

Элис коротко трясет головой.

– Покажи, – повторяет он мягче.

Дрожащими руками Элис спускает лямки платья; оно падает на пол, открывая плоскую грудь и сложную перевязь, стягивающую гениталии. Джои хмуро оглядывает их.

Она всю жизнь с этим боролась. С Лукасом Цигенфойсом, живущим внутри. Или это Элис живет у него внутри – живет и ненавидит его тело, тот мерзкий, отвратительный кусок плоти, болтающийся между ног, который она перевязывает, но никак не наберется смелости отрезать.

– Ладно, хватит. – Джои жестом показывает ей одеваться. – Ты зря теряешь с нами время. Поехала бы в Чикаго. В Бронзвилле устраивают шоу с такими, как ты. Можешь даже устроиться в цирк. Им нужны гермафродиты и бородатые леди. Бороду отрастить сможешь?

– Я не хочу выступать в шоу уродцев.

– Такова жизнь, принцесса.

– Можно мне остаться у вас? Вы же не знали. И никто не узнает! Я справлюсь, Джои, обещаю. Пожалуйста.

– Ты хоть представляешь, что будет, если люди увидят? Или наша болтушка начнет пускать сплетни? Ты ее так взбесила, что я и не удивлюсь.

– Уедем в другой город. Мы же сбежали из Бертона, когда Микки переспал с дочкой казначея.

– Это разные вещи, принцесса. Людям нравится, когда их обманывают, но всему есть предел. Нас выставят отсюда взашей. Устроят самосуд. Стоит какому-нибудь недотепе заметить, как ты обвязываешься, или запихнуть руку тебе под юбку до того, как Бобби прибежит защищать твою честь, – и все, нам конец.

– Тогда я не буду выступать. Я могу продавать конфеты. И убираться, готовить, помогать девочкам с костюмами и макияжем…

– Прости, Элис. У нас семейное шоу.

* * *

Она не выдерживает. Выпархивает из фургончика в слезах, как голубка из рукава фокусника. И тут же оказывается в его объятиях.

– Ну же, милая, осторожнее. Все в порядке?

Она не верит своим глазам. Это он. Он дождался ее. Слова не идут – она лишь всхлипывает и загнанно дышит; закрывает лицо руками, и он крепко прижимает ее к груди. Еще никогда ей не было так хорошо рядом с кем-то. Она поднимает на него взгляд – глаза у него блестят, будто он сам вот-вот заплачет.

– Не надо, – произносит она, с отчаянной нежностью касаясь его лица длинными, тонкими пальцами (девчачьими, как всегда говорил ее дядя). Ее тянет к нему с немыслимой силой. Она тонет в его глазах.

Его тоже переполняют чувства – она видит их и приникает к его губам поцелуем. Прикосновение обжигает, и, когда он отстраняется в изумленном восторге, Элис чувствует в его выдохе сладкий вкус карамели.

– Ты поразительная, – говорит он. Что-то терзает его изнутри – Элис видит в глазах эту пытку. «Не сдерживайся, – думает она. – Поцелуй меня снова. Я твоя».

Луэлла постоянно твердит, что ясновидящая – но мужчина словно действительно обладает даром, потому что смотрит на Элис так, будто прочитал ее мысли, и все сомнения покидают его.

– Давай сбежим, Элис. Кто нас здесь держит?

«Давай», – почти произносит она. Но Джои все портит. Вялый шмель, выползший на ступени фургона.

– Эй, мужик, ты что себе позволяешь?!

Незнакомец отпускает ее. Джои скачет по лесенке, размахивая тростью с нефритовым набалдашником.

– Наше шоу подобных услуг не оказывает. Убери-ка руки, приятель.

– Это не ваше дело.

– Ах, прошу прощения. Тебе что, непонятно, урод? Руки убрал, живо.

– Уходи, Джои, – говорит Элис. От спокойствия, наполняющего ее, кружится голова.

– Прости, принцесса. Нельзя. А то оглянуться не успеешь, и от деревенщины отбоя не будет.

– Ничего страшного, – отвечает ее любимый, легко приподнимая шляпу в ответ на гневные крики Джои. Но он собирается уходить. Элис в панике хватает его за руку.

– Нет! Не бросай меня.

Он легко касается пальцами ее подбородка.

– Я за тобой вернусь, Элис, – говорит он. – Обещаю.

Кирби 27 августа 1992

Кирби размещает объявления каждую первую субботу месяца, а почту забирает по четвергам. Обычно приходит одно-два письма, и только один раз она насчитала шестнадцать с половиной, если учитывать открытку, исписанную оскорблениями.

Если Дэн в городе, она приходит к нему, чтобы не читать их в одиночестве. Сегодня он готовит зубатку с пюре, и она просматривает сегодняшнюю добычу, пока он хлопочет на кухне.

Первое, что нужно сделать – рассортировать письма по категориям: трагично, но бесполезно, может пригодиться и откровенный бред.

От некоторых писем на глаза наворачиваются слезы. Как те, что прислал ей мужчина, у которого застрелили сестру. Восемь страниц, исписанных с двух сторон: детальный рассказ, как она погибла в случайной перестрелке. Рядом с ней нашлись только гильзы – ничего необычного в такой ситуации.