Сигнал

Что-то неподалеку скрипнуло. Оно приближалось. Медленно.

Просто эти идиоты, которые собираются меня разыграть…

Или хищник, который надвигается на свою добычу.

Металл задевал кукурузные стебли, тихо позвякивая. Он был уже близко.

Сердце Оуэна так бешено колотилось, отдаваясь в ушах, что, казалось ему, было слышно на всем поле.

Вдруг он почувствовал, что не один.

Птицы замолчали. Ничего не двигалось.

Какая-то тень заслонила от него солнце, но мальчик не решался повернуться и посмотреть.

Мальчика мутило от страха. Он медленно повернул голову.

Стебли раздвинулись…

Ноздри заполнил тошнотворный запах гниения и кошачьей мочи. Потом к этому примешивался другой запах чего-то древнего и наводящего первобытный ужас.

Кукурузный початок со стуком упал на землю. Оуэн резко обернулся.

На него смотрели пустые глазницы пугала. Из прорезанного в гнилой тыкве рта валились жирные личинки, а огромные стальные лезвия были занесены, чтобы проткнуть Оуэна насквозь. Никто не держал пугало, оно двигалось какой-то невидимой силой. Кошмарное видение. Галлюцинация.

Оуэн завопил во все горло.

Вопреки ожиданиям он смог пошевелиться и увернулся в ту самую секунду, когда лезвия сомкнулись, высекая искры и успевая вырвать у него клок волос.

Оуэн мчался, как никогда прежде, чтобы спасти жизнь и рассудок. Он бежал, чтобы догнать друзей, чтобы обрести надежду на жизнь.

Прямо за спиной он слышал, как гнилое пугало его преследует, рассекая воздух металлическими пальцами. Хуже того, мальчик расслышал чудовищное мурлыканье, доносившееся из его испорченных внутренностей и выдававшее дьявольское возбуждение.

Пугало ликовало.

Оуэн пересек ряд кукурузы, потом другой, не чувствуя, как листья режут его руки и голые ляжки. Он петлял со всей силой отчаяния, стараясь оторваться от своего преследователя, не зная, куда бежит, крича и сбиваясь с дыхания. Оуэн поворачивал, менял направление, инстинктивно пригнулся и старался лететь изо всех сил.

Удар был мгновенным, быстрым и очень сильным. Он сбил Оуэна с ног и отшвырнул в сторону, так что перехватило дыхание.

Наклонившись над ним, Коннор обеспокоенно разглядывал Оуэна.

— Эй, дыши, Оуэн!

Дыхание вернулось, и Оуэн тут же запаниковал. Он не знал, что делать или говорить, он мог только вопить. Но, сосредоточившись на дыхании, он смог замолчать и стал показывать невразумительные жесты.

Возникли Чад и Кори и тоже наклонились над ним.

— Вот блин, Оуэн, — произнес его двоюродный брат, — ты как?

Оуэн затряс головой, и дикий ужас в его взгляде помог мальчикам понять, что с ним что-то произошло.

— Пу… пу… пугало, — смог наконец он выговорить, указывая в сторону, где, по его мнению, должна была находиться палка.

— И что? — фыркнул Коннор. — Тебя чучело так испугало? — спросил он, и вдруг его взгляд упал на шорты Оуэна. — Ох, черт… Ты в порядке?

Оуэн понял, что обмочился. Он почувствовал, как заливается слезами унижения и не может сдержаться. Чад помрачнел.

— Оно… оно за мной… Там, в поле…

— Что? Пугало? — хмыкнул Коннор, не зная, смеяться ли ему или всерьез беспокоиться.

Кори выпрямился и вдруг произнес бесцветным голосом:

— Пугала там больше нет.

Коннор пожал плечами с безразличным видом.

Оуэн хотел, чтобы они убрались как можно скорее. С каждой секундой у этой твари прибавляется шансов их обнаружить.

Но Коннор не давал ему подняться:

— Объясни, почему ты так вопил?

Оуэн говорил, заикаясь, что им нужно бежать и как можно скорее.

Голос Кори сильно дрожал:

— Это… Может, Оуэн прав. Говорю вам, парни, пугала нет на палке, понятия не имею, куда оно делось.

Чад протянул брату руку и кивнул.

— А я тебе верю. Давай, сваливаем отсюда.

Коннор возмущенно развел руками.

— Да что с вами со всеми? Мы же спокойно шли и…

Невдалеке щелкнул металл, мальчики слышали, как падают стебли и странные шаги становятся все ближе. Коннор открыл рот, но Чад молча скомандовал ему не говорить ни слова. Он помотал головой, и его серьезное выражение лица заставило всех подчиниться. Как толстым одеялом, их накрыло отвратительным запахом разложения, острым и тяжелым. Второй запах, внушающий ужас, непостижимый трепет перед чем-то древним, не успел до них добраться.

Оуэн потянул Чада за руку, и они стали медленно отступать. Сначала осторожно, потом все быстрее и быстрее. Меньше чем через минуту они уже бежали со всех ног, петляя в кукурузной чаще, как кролики на охоте. Что-то преследовало их. Они несколько раз слышали невдалеке лязг металла, и, добравшись до леса, никто не осмелился остановиться, несмотря на изнеможение. Царапаясь о ветки, они бежали среди деревьев, поддерживая друг друга, и все время слышали, что за спиной кто-то есть.

Только в овраге они, совершенно обессиленные, остановились и едва не упали на берег ручья.

На этот раз сзади никого не было, насколько они могли слышать.

Измученные, они повалились на мох, тяжело дыша: в глазах было темно, ноги болели, а руки исцарапаны до крови.

Немного придя в себя, Коннор громко рассмеялся и вскинул руки к небу.

— Нет, ну что за безумие! — воскликнул он, чуть не задыхаясь от смеха.