Шведский всадник

- Куда? - раздумывал атаман, непроизвольно стуча зубами. - Пожалуй, только в ад к епископу. У епископа-дьявола, где день и ночь трещит огонь в печах, можно скрыться от всего света. Я пойду туда - это для меня самое подходящее место. Там я буду жить, там и умру...

* * *

Молодой парень, которого на заводе епископа прозвали Кочергой за то, что он лучше всех умел ворошить и поправлять горящие дрова этим тяжеленным орудием, высокий, широкоплечий парень со стальными мускулами и покрытым шрамами от ожогов лицом, шагал по лесной дороге, змеившейся к выходу из владений епископа, и по его неуверенной походке было видно, что он совсем отвык ходить куда вздумается. Девять лет прослужил он в аду епископа, девять лет возил тяжелые тачки, был камнерубом, обжигальщиком, истопником, углежогом, плавильщиком, литейщиком и - под конец - печным мастером. В этой должности он уже не получал побоев от надсмотрщиков, а сам мог подгонять помощников палкой. Теперь он был свободен - его каторжный срок закончился, и он мог подумать о будущем. Весь мир с его прямыми и кривыми путями наконец открылся перед ним...

Он неторопливо шагал по дороге и насвистывал какую-то легкомысленную мелодию. Ветер насквозь продувал все дыры и прорехи его рабочей робы, а в кармане у него позвякивало серебро, которое накануне в канцелярии управителя ему выдал тамошний писарь. Все его богатство составляло шесть гульденов и полгульдена мелочью, но это все-таки были деньги, и теперь он соображал, как ими распорядиться. На самой кромке леса дорога разветвлялась, и он задумался над тем, куда ему свернуть.

"Кину-ка я жребий", - решил он и подкинул монету, загадав, что, если выпадет портрет, он пойдет налево, а если герб - направо. Но не успел гульден опуститься ему на ладонь, как чей-то голос позади него произнес:

- Если господину угодно выбраться из этих мест, пусть он идет налево. Налево - и прямо по тропе. Там господин найдет то, что ищет...

Кочерга обернулся и увидел шагах в десяти от себя старика в красном кафтане и шляпе с перьями. В руках у старика был извозчицкий кнут.

- Откуда ты взялся? - удивился Кочерга. - Я не видел и не слышал, как ты подошел.

- Ветер с дерева сдул! - засмеялся старик. - Разве господин не помнит меня?

Он подошел поближе, и Кочерга разглядел его пергаментно-желтое, изрытое морщинами и складками лицо с настолько глубоко посаженными глазами, что можно было испугаться его вида. Но Кочерга уже давно никого не боялся, а что до нечистой силы, так он хорошо знал, что в аду не бывает более страшных чертей, чем люди.

- Да, я помню тебя, - спокойно ответил он. - В народе тебя прозвали Мертвым Мельником. Люди говорят, что ты уже давно не земной житель. Только один раз в году приходишь ты на землю, а потом превращаешься в мешок пыли и праха, и собака уносит тебя в ад. Сегодня, значит, твой день?

Человек в красном кафтане недовольно скривил рот, блеснув не по возрасту белыми и крепкими зубами.

- Господину не следует слушать, что болтает темная чернь! В ней ни на грош нет разума. Господин прекрасно знает, что я занимаюсь извозом для его княжеской милости, господина епископа. Круглый год я разъезжаю по загранице - нынче вот был в Гаарлеме и Люттихе, привез оттуда его княжеской милости образцы парчи и кружев, да брабантские гобелены, да луковицы голландских тюльпанов. И господин, верно, припомнит, что именно я...

- Что ты все время зовешь меня господином? - перебил его Кочерга. - Я уже давно не господин. Моя честь и само мое имя унесены ветром...

- Господин припомнит, - не смутившись, продолжал бывший мельник, - что именно я устроил ему хорошую жизнь!

- Ага, чтоб тебе за это палач заплатил! "Хорошую жизнь"! Да там, откуда я иду, перед завтраком заставляют проглотить хорошую дюжину палок!

- Верно, управитель епископа очень строг, но как же иначе поступать с негодяями, ведь справедливость должна править повсюду! - возразил старик. Но кто честно отработал свои годы, тот честно получает свою плату.

При этих словах кровь бросилась в голову Кочерге.

- Ты что, издеваешься? - зарычал он. - Смотри, как бы я не свернул тебе шею! Шесть с половиной гульденов за девять лет - вот и вся моя плата! Остальное писарь содрал с меня своими безбожными расчетами - за сало, хлеб да куски гнилого мяса в обеденных супах.

- В эти тяжелые и дорогостоящие времена его княжеская милость обременена многими заботами, - пожаловался мельник. - Содержание двора стоит денег, но откуда же их взять? Имения господина епископа ежегодно выплачивают огромный налог на мясо и пиво. Но господину не стоит печалиться об этом. Все, что ему угодно в этой жизни, уже сегодня станет ему доступным.

- Поищи других дураков! - усмехнулся бывший каторжник. - Откуда ты знаешь, что мне нужно?

- Знаю, - уверенно ответил бывший мельник. - Быстрого коня да добрую шпагу - вот чего хочет господин!

- И пару пистолетов у седла! Эх!.. Но какой дьявол открыл тебе это?

- Я прочел это на вашем лице, господин. Я помню, как девять лет тому назад господин рвался на войну.