Шуруп

– Не боись, стажёр, подъёмные на твой счёт перечислены. Можешь пользоваться! – произнёс он и покровительственно похлопал Виталия по плечу. – А если даже и нет, неужели ты думаешь, что я зажмусь? У нас, между прочим, очень приличное жалование, а тратить его, по большому счёту, некуда: живём-то за казённый счёт.

Виталий досадливо поморщился.

– Чего? – Терентьев, видимо, почувствовал свой промах и насторожился.

– Коля, – неожиданно назвав мастера по имени, пробормотал Виталий. – Ты понимаешь… Я уже забыл как там, на гражданке. Я шесть лет там не бывал. Выйду – буду как папуас в мегаполисе.

У Терентьева смешно вытянулось лицо.

– Минус мне, болвану, – произнёс он тихо. – Даже не подумал об этом. Ты до Академии где жил?

– В стаде, где ж ещё…

– Территориально?

– Северо-восточный сектор, Россия, Крым. Евпатория. Знаешь такой городишко?

– Знаю, как не знать! Там же Севастопольская морская база совсем рядом. Так мы почти земляки, я из Ейска! Даже на ту же букву.

Виталий глубоко вздохнул. О Земле и жизни в стаде он вспоминал крайне редко. Не хотелось об этом вспоминать, да и некогда было, в Академии каждый курсантский час на счету. О Ейске он знал только то, что располагался этот городок на кубанской стороне Азовского моря и был, кажется, ещё меньше Евпатории.

– Ладно, кадет, прости уж меня. Буду твоим напарником и на гражданке, пока не обвыкнешься. Если чего не поймёшь, тут же переведу на папуасский!

Терентьев, подавшись далеко влево, пихнул Виталия в бок и необидно заржал.

– А не вызвать ли уже диспетчера? – сменил тему Виталий, поскольку по времени вполне уже и можно было.

– Валяй! – позволил Терентьев. – Поглядим, как ты усвоил наш стиль радиообмена с чинушами!

Мастер продолжал веселиться – похоже, на него снизошло приподнятое настроение.

Виталий врубил связь и по возможности спокойно заговорил:

– Борт «Кайман», субъединица, диспетчеру Семёновского космодрома. Сажусь по выделенке в прим-сектор.

Фразу Терентьева во время прошлой посадки Виталий запомнил дословно. Помнил он и продолжение того сеанса связи, но в этот раз ответ был совсем иным:

– Вас понял, «Кайман», садитесь на любой свободный пятак! «Бобик» вам вызвать?

Виталий стрельнул взглядом на мастера; тот прикрыл веки и одновременно чуть кивнул.

– Неплохо бы, – ответил Виталий, стараясь соблюсти должные пропорции вежливости и надменности.

– Сделаем! – заверил диспетчер. – Удачно сесть!

– Спасибо, – поблагодарил Виталий и отключился.

– Запомнили, в-вояки, – ухмыльнулся Терентьев. – Уважают!

– Так это ж хорошо, – рассудительно произнёс Виталий.

– Не спорю. Но вот увидишь: прилетим сюда через год – опять орать и материться будут на весь ближний космос. И арестами грозить. Оно всегда так.

– Да и фиг с ним, – философски заключил Виталий.

– И то верно…

Глайдер входил в атмосферу. Начинало побалтывать, и Виталий сосредоточился на приборах. Автопилот пока справлялся, невзирая на болтанку, оставалось только контролировать его действия.

Сели, как и в прошлый раз, аккуратно, без сучка и задоринки. Глайдер, скользнув над медленно ползущим по лётному полю «бобиком», мягко опустился в заштрихованный овал посадочного пятака.

– Оп-ля, – довольный собой выдохнул Виталий. – Небо прощай, земля здравствуй!

– Это Лорея, – проворчал Терентьев отстёгиваясь. – Но сел ты на «ять». Хвалю.

– Служу Земле и Колониям! – ухмыльнулся Виталий, отстегнулся и только сейчас сообразил, что ничего с собой с «Каймана»-матки не захватил. Совсем ничего. Чтобы выйти из глайдера и в руки взять было нечего – ни сумочки, ни чемоданчика.

– Вот дьявол! – сконфуженно произнёс он. – Я зубную щётку забыл!

– А табельное оружие ты, часом, не забыл? Или пропуск? Или документы?

– Обижаешь, мастер!

– Правда? Ну, что ж…

Терентьев вдруг вынул из кармашка в дверце знакомый продолговатый футлярчик.

– Держи, склеротик! Пойдём в город – с тебя пиво…

Виталий расплылся в широкой улыбке. Приподнятое настроение мастера, похоже, захлестнуло и его.

Они вышли из глайдера, Виталий налегке, а Терентьев со своим ненаглядным дипломатом. «Бобик» поджидал метрах в пятидесяти от границы посадочного пятачка. Водила, привалившись задницей к бамперу, смолил какую-то из дымных палочек – их по нынешним временам развелось миллион подвидов, но некурящий Виталий в этом не разбирался абсолютно.

Терентьев, согнав с лица весёлость, молча уселся на заднее сидение. Виталию почему-то заблажилось проехаться впереди. Водила, едва они подошли, затушил свою сигарозу и спрятал за отворот кепки.

– Здравия желаю, – буркнул он, усаживаясь за руль. – Куда?

– К общаге, – велел Терентьев. Подумал, и добавил: – Пожалуйста!

Водила – рядовой – удивлённо покосился на Терентьева через плечо, но более не проронил ни слова. Платформа развернулась и резво помчала к выезду из прим-сектора.

У входа в диспетчерскую стояли двое офицеров; один сдержанно помахал в сторону «бобика» рукой. С такого расстояния было не рассмотреть кто это, но, кажется, лейтенант Деркач, тот самый, который встречал глайдер с «Каймана» в прошлый раз. Виталий на всякий случай помахал в ответ.