Шуруп

На шлюпе Терентьев с Виталием подтянули текущие хвосты, а заодно и новый приказ получили, о котором Виталий, как водится, узнал не сразу.

Ознакомившись с почтой, Терентьев часть её тут же сбросил на терминал Виталия (ничего особо интересного – официальная расшифровка новой команды, выводы относительно её назначения, резюме корабельных разработчиков, воткнувших FS-40472 на «Гиацинты», к их чести весьма правдивое и самокритичное, да малозначимая даже с точки зрения стажёра рутинная шелуха), а когда Виталий ознакомился, заскучал и приплёлся в каюту к мастеру, тот внезапно велел готовить к вылету глайдер.

– Опять мой? – на всякий случай переспросил Виталий.

На это Терентьев по-разбойничьи ухмыльнулся:

– Брат-шуруп, если мы припрёмся в полк на другом глайдере, флотские зубы сотрут от зависти!

Это было чистой правдой: пилотов на Лорее служило намного больше, чем имелось в распоряжении кораблей, даже таких небольших как глайдеры «интендантов». И раздражать местный люд действительно было неразумно.

Пока летели, Терентьев рассказал новости, которые в очередной раз ошарашили Виталия, поскольку сам он ещё не успел привыкнуть к тому, что причастен к очень неординарным событиям.

– Значит так, стажёр! – весело объявил Терентьев, когда полёт перешёл в фазу, не требующую особого внимания пилота. – Дела оказались ещё интереснее, чем я думал. Пока мы с тобой отчёты писали да каталоги пополняли, местные спецы порыскали в районе, где мы с тобой поймали сигнал. И нашли, представь себе, не жалкий маячок, чужими оброненный, не отдельную загадочную железяку инопланетного, естественно, происхождения, а целую базу.

– Что? – невольно переспросил Виталий.

– Базу. Базу чужих. Судя по всему – не разграбленную, а целенькую, законсервированную чужими же. Таких до сих пор найдено всего две, на Луне и на Йескере. Если не ошиблись – это будет третья. Почему-то не на спутнике, а прямо на планете.

– Нифига себе! – пробормотал Виталий.

– Да уж, нифига себе, ты прав. Если всё подтвердится, кое-кто получит много наград и звёзд на погоны. Только это будем не мы, не надейся. Впрочем, для наград сначала нужно на территорию базы грамотно проникнуть и чтобы там действительно оказалось много ценного. За мелкие находки орденов уже не дают, только медали. А то и просто благодарности.

Когда первое удивление схлынуло, у Виталия возник закономерный вопрос: а что, собственно, предстоит делать им, специалистам по крушениям кораблей на обнаруженной базе?

– Ничего особенного, – пояснил Терентьев. – Если коротко – то присмотреть. Просто присмотреть, чтобы никто дров не наломал. Мы, конечно, не самые удачные спецы для штурма инопланетных баз, но кое-какой специфический опыт и знания имеются, а в таких случаях ничто не бывает лишним. Кроме того, нам всё равно тупо сидеть и ждать струнник – а так вдруг какую пользу принесём? Ну и ещё одно не последнее соображение: помозолить глаза семёновцам и другим воякам, чтобы наше появление не только с разбившимся «Гиацинтом» связывали. Улавливаешь?

– Поэтому вы и ключ от общаги не сдали? – спросил Виталий.

Терентьев поморщился:

– Давай-ка лучше на «ты», стажёр. Диковато как-то, мы в одном звании, а один другому выкает. В глаза бросается. А нам оно не надо.

– Есть на «ты», – вдохнул Виталий и виновато добавил: – Но пока привыкну – могу и сбиться…

– Привыкай, – кивнул Терентьев. – А про ключ молодец, заметил. Отвечаю: не сдал его именно поэтому. Даже если бы на Лорее нашли всего лишь маячок, мы всё равно слетали бы на пару-тройку дней помозолить глаза, пошляться. Да и в город мы с тобой так и не вышли, а?

Это было правдой: все перемещения по поверхности Лореи в пределах полка ограничились треугольником «космодром-штаб-общежитие» (столовая располагалась аккурат между общежитием и штабом, а мастерские – между штабом и космодромом, так что треугольник и впрямь получался практически идеальный), а за пределами они побывали только в степи, у обломков «Гиацинта».

– В городок обязательно надо выйти! Пиво, девушки, а? Я буду не я, если выходной не устроим. Надо же жалование когда-нибудь тратить? Сухой закон на время увольнения отменяю, если тебя он смущает.

«Пиво… Девушки…» – подумал Виталий с лёгким замешательством.

Он вдруг осознал, что совершенно отвык от внешней, гражданской жизни. В Академии увольнений не было в принципе. Редкие выезды за территорию – все по учёбе: стажировки, лётная практика, экскурсии на орбитальные заводы и военные объекты. Какие кафе, какое пиво, какие девушки? Виталий в последний раз бывал в кафе в возрасте пятнадцати лет. Он уже не помнил, как там себя принято вести.

Терентьев пристально поглядел на него. Как всегда, Виталий решил, что мастер с лёгкостью читает его мысли. Но чуть ли не впервые Терентьев истолковал заминку Виталия неправильно.