Шрамы, которые мы носим (ЛП)

Спустя немного времени он услышал звук глубокого и ровного дыхания спящей Сансы. В отличие от своей сестры, она не храпела, а только тихонько посапывала.

Много позже, лежа на своем тюфяке рядом с ней, и глядя на ночные звезды через остатки соломенной крыши, Сандор почувствовал, как Санса повернулась во сне и придвинулась к нему. Он вспомнил, что сегодня забыл положить свой меч между ними, но когда он ощутил теплую девичью руку, которая безотчетно легла ему на грудь, то понял, что, в общем-то, ему плевать.

========== Глава 14. ==========

После того знаменательного дня дела пошли на лад: между ними потихоньку возникла гармония, стал ощущаться единый согласованный ритм. Их жизнь не изменилась: по-прежнему тянулись бесконечные часы верхом и долгие ночи в убогих домишках, обитатели которых были рады приютить пару бурых братьев во имя Семерых. Они встречали мало людей на дорогах, и это беспокоило Сандора, хоть он и не совсем понимал почему. О бандах разбойников и отщепенцев было почти не слышно, но Клиган знал, как живучи эти ублюдки; к тому же он не верил, что ложная весна продлится долго. Впрочем, он не говорил о своих сомнениях и тревогах Сансе – она только-только начала отходить от предыдущих страхов и бед, чтобы обрушивать на ее голову еще и новые. Иногда она по своей воле принималась рассказывать ему о жизни в Королевской гавани после его ухода, а потом и о Долине.

Иногда ему приходилось расспрашивать. Но сама она рассказывала охотнее, да и Сандор обнаружил, что гораздо приятнее делиться, чем выспрашивать, пусть иногда ему было непросто подобрать слова. Они вообще стали больше говорить друг с другом – не только обмениваться впечатлениями, но беседовали и о всяких мелочах, которые добавляют штрихи и оттенки к полотну человеческого характера. Он узнал, что она любит дикие цветы, растущие в богороще Винтерфелла больше, чем розы в его стеклянных садах, что любит синий цвет и танцы до упаду. Она узнала, что ему нравится море, хотя Сандор и не умеет плавать; что как-то раз Серсея расквасила ему нос, и что однажды он мальчишкой на спор съел ядовитые ягоды и чуть не умер от этого.

Мужчина и девушка выучили привычки и язык тела друг друга, оттачивая свои движения будто танец – повернуться, наклониться, подтянуть, обойти один другого. Сталкивались они теперь только по необходимости, и всегда с улыбкой. Они даже иногда заканчивали фразы друг за друга, а порой им хватало одних взглядов.

В те редкие ночи, что путникам удавалось провести под крышей, Санса спала на единственной, как правило, кровати, а Сандор на полу. Но когда приходилось спать на соломе, его меч больше не разделял их, но они об этом не говорили. Он вовсе не собирался домогаться ее, когда приходилось вновь и вновь укрывать девушку, если во сне она начинала вертеться, сбрасывала с себя шкуры или случайно пихала его. В такие моменты Клиган не был уверен, делает ли она это сознательно или просто устраивается во сне поудобнее. Он не спрашивал, опасаясь разрушить хрупкую гармонию, а просто был благодарен, что его, наконец, признали. И хотя он пытался следить за собой даже во сне, иногда он просыпался первым в кольце переплетающихся рук и ног. В такие дни он аккуратно выбирался из постели и крадущейся походкой уходил куда-нибудь подальше, чтобы сбросить напряжение.

У Сандора давно уже не было женщины, и сейчас это ощущалось гораздо сильнее, чем на Тихом острове, где его окружали только молчаливые мужчины и благочестивые слова молитв. Ему кружило голову искушение проверить, как далеко он мог бы зайти, если бы Санса ему позволила. Впрочем, он поспешно подавлял свои желания, вспоминая о последствиях брака с Бесом и о том, через что ей пришлось пройти из-за изменчивых настроений Петира Бейлиша – об этих двух Санса никогда не упоминала, а он не спрашивал.

В один из дней после полудня они расположились на обрывистом берегу Синего зубца, и, сидя на краю с самодельными удочками, пытались поймать что-нибудь на ужин. Капюшоны были откинуты, так что путники могли видеть лица друг друга в лучах солнца, падавших сквозь ветви деревьев. Сначала они хотели остановиться в таверне за несколько миль отсюда, но Сандор что-то заподозрил, и они быстро уехали, не успев даже поесть. «Здесь воняет львами» - объяснил он Сансе, приторачивая к ее седлу мешок с ковригой хлеба и кругом сыра, купленными у харчевника перед отъездом. Девушка, сжимая флягу с остатками вина, быстро кивнула и без лишних слов забралась на лошадь.

- Она оставила тебя там умирать? – спросила Санса недоверчиво, не называя имени сестры. Они передавали друг другу мех с вином, и Сандор ощущал довольство, разлитое вокруг.

- Угу. И это оказалось только к лучшему. Если бы она сделала то, о чем я просил, старик нашел бы только мой труп, и сейчас я не сидел бы здесь с тобой.

- И все же, – продолжила Санса.

- У нее были на то причины. Она думала, что я зря не оставил ее в Близнецах – тогда бы она могла спасти мать и брата.

- Но это глупо! Она бы тоже погибла. И конечно, она это знала. Сандор искоса посмотрел на девушку долгим взглядом.