Шрамы, которые мы носим (ЛП)

- Скажи мне, ты ведь потерпел поражение, перед тем как обрести веру в богов? - спросил Клиган.

Сандор пытался научиться молитве. Он зажигал свечи и, не обращая внимания на шушуканье и переглядывание за спиной, ставил их на алтарь Неведомого. Он также приучил себя не замечать и более одобрительных взглядов, когда ставил свечи перед Матерью, Воином и Старицей. Он не сказал бы, что его сердца коснулась благодать Семерых, если только их даром не были облегчение и возможность на время отрешиться от безумия мира, бушевавшего вокруг. Он не рассуждал об этом, а просто был благодарен.

Каждые две недели Старший брат задавал ему один и тот же вопрос, и каждые две недели Сандор давал ему один и тот же ответ: он не примет обетов. Для него это будет таким же обманом, как и рыцарские обеты когда-то. Он отказывался притворяться тем, кем не был. Он будет носить их одежду, уважать их правила и запомнит все, чему он здесь научился, но он не променяет свое призвание на веру.

- Да, так и было. А почему ты спросил? - полюбопытствовал Старший брат.

- Я всегда думал, что это будет кто-то вроде тебя – тебя в прошлом, когда ты еще носил меч – тот, кто однажды победит меня. Я считал, что смерть – мое единственное призвание. Кто бы мог подумать, что меня поставит на колени рыжеволосая девчонка, только начавшая выходить из детского возраста.

Они оба замолчали на какое-то время. Сандор наблюдал, как Старший брат размышляет над сказанным и, кажется, склоняется отступиться от него.

- Ты все еще намерен покинуть здешнее место? Даже несмотря на опасности, которые тебя ждут?

- Ты о верных подданных короны? То, что от них осталось? У них и без меня есть чем заняться. К тому же одежда бурого брата защитит меня и скроет лицо. И я снова силен как бык. Уж не думал ли ты, что я останусь здесь навсегда?

Старший брат пристально посмотрел на него, и Сандор спокойно встретил этот взгляд.

- Кто я такой, чтобы спрашивать, к чему ты призван? – ответил, наконец, отшельник. – Сердце желает того, чего оно желает, брат.

- Раньше я не думал, что у меня вообще есть сердце. А сейчас…иногда я хочу, чтобы так оно и было. Иногда боль сильнее, чем я могу вынести, - моргнул Клиган.

- Что ты сказал бы ей, сиди она за столом вместо меня?

- Уж точно ничего из того, что тебе нужно слышать, мать твою, – резко ответил он. – Эти слова для ее ушей, а не для твоих.

- Если ты найдешь ее.

- Когда я найду ее. Эта зима не будет продолжаться вечно.

- Есть те, кто верят в обратное, - что приближается конец этого мира. Если мужи Ночного дозора не устоят, и Стена падет…

- Гребаная Стена будет стоять, как стояла восемь тысяч лет до этого. Лучше опасайся этой драконьей королевы и ее домашних зверушек. Если она переплывет Узкое море, нам всем конец. В моей жизни и так было слишком много огня, так что я предпочитаю смерть от холода – лучше уж замерзнуть, чем сгореть.

- Я бы предпочел избежать и того, и другого.

Сандор не удержался от смеха.

- Как и я, брат! Но все люди смертны. – Он потянулся за своей чашкой с вином, отхлебнул, и задержал пряное тепло во рту, прежде чем проглотить напиток. Для него было все еще в новинку пить и просто получать удовольствие, а не надираться как свинья до полного отупения. Сандор понял, что душа, как и тело, обретает силу в боли.

В очаге потрескивало бревно, но в привычных звуках чего-то недоставало, и могильщик повернулся, напряженно прислушиваясь.

- Послушай. Ты слышишь это? – Старший брат поднял голову в ответ на его слова.

– Ветер прекратился, должно быть, буря миновала, - пожал плечами отшельник.

- Нет – сказал Сандор, перекинул ногу через скамью и пошел к двери, слегка прихрамывая. – Ты что, не слышишь? Это дождь.

- Как мило – послышался сзади голос Старшего брата, но тон его противоречил сказанному. – Завтра утром мы будем скользить по льду.

Клиган ухватился за железное кольцо на двери и потянул. Снаружи было темно, снег лежал в рост человека по обеим сторонам от тропки, уводившей в сторону от общего зала. Каждый фут ее он прокопал своими руками – земля уступила место снегу, а последние пристанища мертвых – путям для живых. Сандор вышел на улицу и подставил лицо дождю. А затем, словно колеблясь, поднял руки ладонями вверх. Он закрыл глаза, капли стекали по его коже, и лицо мужчины расплылось в медленной улыбке, скованной на обожженной стороне, и широкой на здоровой.

- Ты что, решил стоять там пока не замерзнешь под дождем?

Улыбка потухла, когда Сандор повернулся к Старшему брату.

- Сегодня я не замерзну, старик. Дождь, – он сделал паузу, - теплый.

========== Глава 7. ==========

Прошел месяц с того дождя, и однажды утром Старший брат нашел Сандора в конюшне: тот немилосердно разил грубо выточенным деревянным мечом своего безмолвного и неподвижного соломенного противника.

- Я пришел с вестями из Цитадели.

Клиган отшвырнул детское оружие, сорвал с перегородки стойла тряпицу и обтер ей вспотевшее лицо и шею.

- Что за вести?

В одной руке у Старшего брата был свиток пергамента, в другой – длинный сверток, перевязанный бечевой. Он показал свиток Сандору: