Шрамы, которые мы носим (ЛП)

Смеясь, двое мужчин вышли из конюшни вместе, и рука Сандора лежала на плече Старшего брата.

***

Утро отъезда обещало быть ясным, но холодным. Колокола прервали его сон, который оставил после себя неприятный привкус тревоги. В этом сне он шел по широкой белой равнине. Снег был пушистый, глубиной по колено, нетронутый ни человеком, ни зверем. Вокруг не было ни жилья, ни деревьев, ничего - только снег. А потом он увидел кровь – сначала маленькие капли, потом пятна побольше, они сливались в цепочку. Он пытался шагать шире, потом побежал, но ноги вязли в глубоком снегу, который не желал ослаблять хватку. И наконец, он увидел ее, лежащую, в платье, что было белее самого снега. Руки сложены на груди, глаза закрыты, губы чуть приоткрыты, совершенные черты лица похожи на фарфоровую маску. И рядом с ней все было красным – шелковистые волосы, мягкими волнами окружавшие голову, и лужа густо-алой крови, расплывавшаяся по снегу. Он ничего не делал, просто стоял и смотрел на нее, а к горлу подкатывал комок. Тогда она раскрыла глаза, повернулась к нему, и, глядя прямо на него, произнесла: «Я не могла защитить себя. Поэтому я умерла». Сердце Сандора дрогнуло и разлетелось на тысячу осколков.

Потирая лоб, он дернулся, когда в дверь постучали. Отмахиваясь от последних клочьев недавнего кошмара, он встал со своего тюфяка и открыл дверь. Там стоял брат Нарберт, его красное лицо было недовольным.

- Старший брат пожелал, чтобы я сообщил тебе, что нет нужды спешить – паром может прийти позже. С последним приливом брат Маркус отправился на большую землю привезти септона Мерибальда. Сегодня с ним прибудет еще одна душа, ищущая убежища, но они будут здесь еще нескоро. Старший брат встретит тебя на пристани после утренних молитв и завтрака.

Сандор кивнул в знак согласия и захлопнул дверь. Помочившись в горшок в углу, он налил воду из кувшина в таз и умылся, жалея, что вода не сможет смыть следы кошмара в его душе.

«Это только сон», - подумал он. – «Она жива. Я бы узнал, если бы она умерла».

«Кто ты теперь, Клиган, - вслух выбранился мужчина – Гребаный волшебник что ли?».

Он стащил с себя тяжелую ночную рубашку, надел бриджи, натянул носки, сапоги, а затем пришел черед рубахи из грубой ткани. Потом куртка из вареной кожи и броня. Он опоясал себя кинжалом, проверяя, крепко ли тот сидит в новых ножнах. Поверх всего он надел коричневую робу, доходившую ему до середины бедра. Свой длинный меч Клиган решил приторочить к седлу так, чтобы он был под рукой.

Дорожная сума давно уже была собрана, но он счел нужным еще раз проверить ее содержимое, а потом еще раз обошел свою маленькую келью, проверяя, не забыл ли чего. Дойдя до стола, Сандор уткнулся взглядом в книгу – неплохую копию «Семиконечной звезды». Он сгреб ее со стола, и, не давая себе времени передумать, засунул в сумку, рядом с туго свернутой стопкой листов, крепко перевязанных кожаным шнурком. Все это были письма, которые он скрупулезно писал последние полтора года. И все они были к ней.

Он положил суму рядом с дверью, чтобы обмотать шарф вокруг лица и натянуть капюшон на лицо. Он поднял мешок, открыл дверь, и вышел вон не оглядываясь.

Пробравшись в септу к концу утренних молитв, он протолкнулся сквозь стройные ряды отшельников, торопившихся на завтрак и расступавшихся перед ним по сторонам. Некоторые протягивали руки, похлопывали его по спине или сжимали его плечо на прощание – на большее он и не рассчитывал. Два года он жил среди этих людей, трудился с ними бок о бок, делил с ними еду и участвовал в их службах, но так и не стал для них своим. Они не были ему ни друзьями, ни братьями.

Не говоря ни слова, он зажег свечи, и начал ставить их перед алтарями. Сначала Матери, потом Воину, и последнюю – Деве. У выхода Сандор обернулся и задержал взгляд на алтарях.

- Я выполнил свою часть сделки, – в тишине септы его шепот звучал громко. – Посмотрим, как вы выполните свою.

У кухонь он остановился лишь затем, чтобы забрать еду, собранную братьями в дорогу: солонина и копченая рыба, ржаной хлеб и твердый сыр, сушеные яблоки и груши. Также он взял с собой несколько полных мехов сидра и воды, прежде чем направиться к конюшне. Неведомый, почуяв настроение хозяина, начал храпеть и рыть землю копытом, готовый покинуть стойло.

Несколько минут спустя Клиган уже выводил жеребца под уздцы в холодное утро. Покосившись на небо, которое постепенно заволакивали облака, Клиган глубоко вдохнул – в воздухе пахло близким дождем. «Сыроватое у нас получается начало» - сообщил он коню. – «Что ж, нам не привыкать, а? Ну ладно, черный засранец, готов поразмяться?». Неведомый издал короткое ржание, переступив с ноги на ногу, и Сандор немного подтянул повод, оглядывая исчезающие кучки снега и тропинку впереди – она вела на другую сторону острова, где закончится одно его путешествие, и начнется другое.