Шпеер

— Что с Северусом? — крикнул Гарри, злобно рванувшись в объятьях офицера Лестрейндж.

В салоне повисло молчание.

— В окно вылетел, — после паузы сказал комиссар.

* * *

«Нет ничего хуже неизвестности».

Гарри Джеймс Поттер не верил в Бога.

Или думал, что не верит.

Когда-то — в далеком-далеком детстве — Гарри Ему молился. Но то ли Гарри был слишком мал, то ли Бог слишком стар и глух — Всевышний оставался равнодушен, не замечая слезных просьб и не внимая горячим увещеваниям.

Разочарованный Г. Дж. плюнул на плохую обратную связь с небесами и не общался с Б. по душам лет пятнадцать.

Вплоть до сегодняшнего дня.

«Если ОН умрет, я тоже не буду жить, понял, Ты?» — отчаянно крикнула в небо душа Г. Дж.

Всевышний молчал, не впечатленный шантажом.

«Ты меня слышишь?»

Неизменная константа, за пятнадцать лет Бог не стал разговорчивее.

«Если ОН Тебе не нужен, значит, и я не нужен!»

Сухими невидящими глазами Гарри глядел в окно автомобиля.

«Ты позволил умереть Адаму! Тому, кого он... Если Ты существуешь, если Ты только существуешь... Умоляю!..»

«Ты меня вообще слышишь?»

Бог безмолствовал.

«Я Тебя прошу, возьми, что хочешь, меня, мою жизнь забери, только помоги ЕМУ!»

«Умоляю, умоляю, УМОЛЯЮ!»

Умножившись мириадами проекций, душа Г. Дж. упала на колени.

«Прости ЕГО, что он тебя проклинал! Положи его вину на меня! Что угодно! Прости, помоги ему, или Ты не Бог вообще!..»

«ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ДА ИЛИ НЕТ?»

В салоне было тихо. Мягкий шорох колес нарушало негромкое попискивание радиосвязи.

— Ребята говорят, стекла с первого по пятый выбило, — вдруг пробормотала Белла. — Неизвестно, с какого он... — она умолкла и с опять ожесточением атаковала рацию.

Гарри проглотил собравшуюся во рту кровь — он прокусил щеку, ничего не чувствуя, превратившись душой и телом в сплошную боль.

— Сорок лет — поздновато для паркура, — цинично рассмеялся Кэрроу. — Интересно, как там взрывотехники в пене ползают.

Белла хмыкнула, отвернулась и уставилась в окно.

Пожалуй, более странной женщины Гарри не встречал. За сексуально-вызывающей манерностью игривой шлюхи пряталась жесткость, собранность и хладнокровие мужчины. Более того — умного мужчины, отстраненно подумал Г. Дж.

«Ждем, что скажут парамедики. Пока — просто ждем», — все, что сказала она.

«Надо будет — сделаем все возможное и невозможное», — прочел Гарри в темных глазах с мохнатыми от туши ресницами.

Это было лучше, чем утешительная болтовня.

Полицейская машина неспешно двигалась в направлении Темз-Хауса, покорно зависая в дорожных пробках и честно отстаивая на каждом светофоре. Гарри мысленно душил Кэрроу, пинал ногой в зад и посылал на шоферскую голову немецкие и английские проклятья, но ускорить движение не удавалось.

Скримджер и Макнейр высадились у тылов BBC, о чем Г. Дж. совершенно не жалел. Его переполняла благодарность к Белле — если бы не она, Гарри бы и не узнал, куда увезли Северуса. О существовании закрытого медкорпуса в Темз-Хаусе он не подозревал всуе. Возможно, не только он.

«Дыши, сволочь! Дыши, ты ДОЛЖЕН!»

«Если задохнешься, как придурок, ты НИЧЕМ не поможешь ЕМУ! Упекут в больницу, и всё!»

Организм внимал уговорам неохотно.

— Тебе плохо? — Белла всмотрелась в бескровное вспотевшее лицо Г. Дж. — Что-то ты серого цвета, милый.

— Окно открыть можно? — выдавил Гарри.

Стекло плавно опустилось, и он жадно втянул в легкие сырой прохладный воздух. Несмотря на отвратительное самочувствие, свежесть за окном волновала Гарри совершенно по другой причине. Его рука судорожно комкала в кармане конверт с авиабилетами. Рассудив, что незаметно выбросить их проще, чем съесть, сославшись на голод, Г. Дж. привалился к окну, поглядывая тревожным глазом то на Беллу, то на водителя.

Агент Лестрейндж повисла на рации, как болтливая домохозяйка на телефоне.

— Дымовуха из селитры? Вот химик хренов! Да ну, не он. А что насчет зажигалки?.. Что-что? Вот черт!..

Белла наклонилась, озабоченно поправляя складки на форменных брюках. Гарри незаметно положил руку на окно и быстро разжал пальцы. Превратившиеся в шарик билеты от авиакомпании Томаса Кука бесславно улетучились на ветру: Кук не отличался везеньем. Впрочем, как и злополучные Айзек Шурке и Дэвид Шлауманн.

Гарри затих, глядя на дорогу.

«Северус, Шатци-шатц! Держись там, слышишь? Все будет хорошо! Аллес вирд гут, помнишь? Ты обещал!»

— Десять-восемнадцать, ³ Трэверс, что там у вас? — Белла покосилась на окно и поежилась от холода.

С минуту она молча слушала. Внезапно рация выскользнула из ее руки и глухо стукнула об пол. Ведьминские глаза диковато расширились, плечи вздрогнули.

— Пришел в себя, — сказала Белла прежде, чем Гарри умер от разрыва сердца. — Живой! Целый! В сознании!

По щекам агента Лестрейндж неожиданно хлынули черные от туши слезы. Она и не думала их вытирать.

— Ни одного перелома! — прошептала Белла, растерянно моргая. — Ни черта! Так, слегка голову разбил, сукин сын!

Гарри издал нечленораздельный звук, ринулся на плачущую ведьму и сдавил в убийственно крепких объятьях.

Счастливый вопль души Г. Дж. Поттера взмыл в небеса, рассекая галактики.

Бог скромно промолчал.

* * *