Шпеер

— Ой, смотрите, это ТОТ САМЫЙ парень, что в Альберт-Холле выступал! Точно вам говорю! Это он! Симпатичный, скажи?

— Да ну, просто похож.

— Дура. Это он и есть! Не веришь, спроси.

— Сама спроси.

Гарри не сразу понял, что девицы в голубой больничной униформе шушукаются о нем. О своем утреннем выступлении он и думать забыл — казалось, между шумом Альберт-Холла и мертвенной тишиной медкорпуса спецслужб пролегла вечность. Пламенное обращение к репортерам, многотысячная толпа, дневник Риддла, безропотно отданный комиссару Скримджеру — всё это было давно, бесконечно давно, в какой-то прошлой жизни.

Кроме запаха стерильности, больница Темз-Хауса мало чем напоминала те медицинские учреждения, где Гарри доводилось бывать прежде. Роскошь дорогой гостиницы непонятным образом сочеталась с чем-то неуловимо тюремным: двери с электроникой были слишком толстыми, забранные решетками окна слишком глухими, взгляды сотрудников в голубых халатах слишком внимательными. Г. Дж. казалось, он попал в какую-то космическую лабораторию: никто его не обыскивал, не требовал вывернуть карманы и раздеться до трусов; при том его не оставляло ощущение, что он прозрачный и у всех на виду. Пройдя под парой загадочных серебристых арок и приложив палец к экрану сканера, Гарри заполучил халат, бахилы и дежурную улыбку миловидной девушки в голубом костюме.

Даже тишина в странной клинике была какой-то особенной. Г. Дж. посетило то же неприятное чувство, что и в загородном доме мистера Риддла: за ним внимательно наблюдают.

— Второй этаж. Нейрохирургия, — сказала Белла.

«Нейрохирургия... почему?» — испуганно подумал Гарри, напяливая на ходу бахилы и устремляясь вслед за облаченной в халат спутницей.

* * *

— Сказали подождать. Садись, дорогой, не мелькай.

Каждое слово отдавалось эхом в пустом безлюдном коридоре.

— Где он?

— На обследовании.

Гарри нервно огляделся по сторонам. Вереница белых дверей отражалась светлыми бликами на блестящем зеркальном полу. Идеальная чистота вселяла тревогу — все казалось нечеловеческим и безжизненным, как на инопланетном корабле. Единственным живым существом была Белла — со следами размазанной туши под глазами, прикушенной алой губой и яркими ногтями, цокающими по подлокотнику белоснежного пластикового кресла. Обтянутый бахилом полицейский ботинок нервно пошевеливался.

Гарри молча сел рядом, запустив руки в основательно истерзанные волосы.

— Тридцать второй — это случайно не Шанпайк? — зачем-то спросил он.

— Случайно Шанпайк, — сказала Белла.

— Тоже в окно прыгнул?

— Если бы. На лестнице подобрали. Вот сейчас осколки из пуза вынимают.

— Осколки? А что взорвалось? Разве от дымовой шашки может?..

— Да ну, не смеши. Техники говорят, РГД-5. Граната. Русский сувенир.

— Твою мать!.. Ферда... Ч-черт!

— Вот именно, фердамт и черт. Северус вовремя прыгнул. В отличие от Стэна. Сказал, зажигалку на лестничный пролет кинули. Там всё в дыму уже было. Хорошо, что услышал.

— Услышал?!..

— Она щелкает. После характерного щелчка есть три секунды на философию. Если повезет — четыре. Я бы тоже окно выбрала. Пирсинг головного мозга еще никого не украшал.

Гарри мысленно прочувствовал три секунды и глубоко выдохнул.

— Я его люблю, — прошептал он.

Белла понимающе кивнула.

* * *

— Скотина! Гадина! Сволочь поганая! Не умер, так я убью!

Ведьминские кудрявые волосы черным водопадом накрыли лежащего на каталке пациента.

— Задавлю! Задушу! Черт, люблю твои губы. Зараза, ты всех нас напугал!

— Я не хотел. О-о, дорогая, хватит!

— Ладно. Убью позже. Гарри, отдай его мне, когда наиграешься.

Белла оторвалась от улыбающейся жертвы и перевела на застывшего Г. Дж. радостный сияющий взгляд.

— Я просто хотела глянуть на эту противную носатую рожу. Пришел, увидел, задушил. Всё, мальчики. Ухожу.

Гарри окаменевшим истуканом смотрел на Северуса.

Просто стоял и просто смотрел.

— Я... сейчас приду, — вдруг сказал он.

Вылетев из палаты, он ринулся бог весть куда по коридору, ничего не видя перед собой и не понимая, что за муть застилает глаза. Добежав до окна с ажурной решеткой, Гарри остановился, тяжело дыша.

«Что со мной? Черт, черт!»

Сняв очки, он вытер мокрое лицо рукавом халата. С минуту постояв у окна, Гарри глубоко вздохнул, развернулся и медленным шагом пошел обратно.

* * *

— Liebling.

— Шатц.

— Что с тобой?

— Со мной? При чем тут?.. Как... Э-э... Что врачи сказали?

Сдерживая бешеную бурю чувств, Гарри поглощал взглядом любимое лицо — до странности незнакомое сейчас. Черные волосы отблескивали глубокой синевой на белоснежной ткани больничного белья. Голубая пижама придавала бледной коже Северуса мягкий оливковый оттенок. На голове чуть выше правого виска белым квадратом красовался марлевый бинт. Черные глаза, обычно спокойные и мягкие в своей темной глубине, казались затаенно-тревожными.

— Все в порядке, — быстро сказал Северус, поймав прикованный к повязке взгляд Гарри. — Пара швов, ерунда. Вовремя подстригся, черт возьми.

По лицу Гарри прошла легкая судорога.

— Сотрясение мозга — ерунда? — тихо спросил он. — Полеты с пятого этажа — ерунда?

Черные брови озадаченно выгнулись.