Шпеер

— Ты сумасшедший, — всхлипнул Гарри, притягивая к себе черноволосую злодейскую голову. — Любимый мой, сумасшедший мой.

В ответ раздалось хищное урчанье: страстный вампир покрыл поцелуями тощий живот Г. Дж., спускаясь все ниже, туда, где под слоями тряпья цивилизации пылала жаром напряженная плоть.

Гарри застонал и инстинктивно потянулся рукой к пуговице на джинсах. Одичавший редактор оттолкнул головой его руку, расстегнул пуговицу, не тронув молнию, и лишь слегка стянул джинсы вниз. Не успел Гарри и глазом моргнуть, как истязатель крепко перехватил его руки и завел за спину, не давая коснуться наполняющегося желанием органа.

Ласковый язык, горячий и влажный, медленно описал нежный полукруг от одной выступающей косточки на бедре до другой.

Гарри задышал, как пробежавший дистанцию марафонец: прикосновение едва не свело его с ума.

Увы, это было лишь началом мучений. Искусный язык затанцевал по его животу вдоль кромки джинсов, дразня и делая вид, что норовит пробраться под грубую ткань. Изнывая от нарастающего желания, Гарри прижимался бедрами к лицу злодея, не в силах бороться с толкающими изнутри волнами. Сжимая запястья стонущего новосела, коварный сосед ухитрялся поглаживать его ладони большими пальцами, рисуя кружочки. Г. Дж. хотелось завыть в голос: эта маленькая ласка почему-то сводила с ума.

Злодейский нос нагло елозил по ширинке. Хуже того, мучитель принялся увлеченно кусать через джинсы окаменевший член Г. Дж.

— Я умру-у! — заныл Гарри, дергаясь в руках врага.

— Так тебе и надо, — пробормотал Снейп, отпустил руки истерзанной ласками жертвы и — хвала богам — расстегнул проклятые джинсы. Ловко подцепив пальцами резинку трусов, одним рывком он стянул и то, и другое до колен. Опьяненный свободой член выпрыгнул на свет божий, радостно шлепнув хозяина по животу, твердый, как полицейская дубинка.

— Дай мне посмотреть на тебя, — хрипло прошептал Снейп, вновь хватая Гарри за руки.

Вместо стыда Г. Дж. охватило такое возбуждение, что он едва дышал, сбивчиво и неровно, дрожа вибрирующей струной под ласкающим взглядом возлюбленного врага.

Растворяясь в тихом пьяном безумии, Гарри смотрел в его лицо. Казалось, с Северуса Снейпа спала маска. Вампир исчез, превратившись в ребенка, восхищенного новой игрушкой. Черные глаза распахнулись, смешно моргая, влажный рот приоткрылся, а густые выразительные брови изогнулись в детском удивлении.

Руки, держащие вспотевшие ладони Гарри, едва ощутимо дрожали от возбуждения.

— Не видел ничего красивее... — задыхаясь, пробормотал Северус. — Бог мой, Совершенство, Идеал, Венец Творения!

Удостоенный литературных похвал, сверкая истекающей смазкой, Венец Творения опасно запульсировал, а его обладатель залился краской смущения. То ли редактору тогда не удалось толком разглядеть его в полутемном подъезде, то ли алкоголь замутил злодею мозги — Гарри не знал, что и думать: подобной ерунды он не слышал ни от кого никогда. Еще минута такого разглядывания, и Г. Дж. наверняка кончил бы без единого прикосновения.

Сумасшедший Сосед внезапно выпустил его руки. Нежные сильные пальцы сомкнулись на основании готового взорваться члена. Злодей прильнул ртом к натянувшейся тонкой кожице горячей и твердой плоти и чувственно проехался влажным языком к вершине гордой башни, где, превратившись в источник томительной муки, пламенела головка, как купол минарета. Секунда — и купол погрузился в обволакивающую нежность искусного рта.

Г. Дж. захрипел и вцепился в густые злодейские волосы.

Несчастный был на грани, не в силах понять, что творит враг. Стоило Гарри приблизиться к самому краю, за которым маячило долгожданное освобождение, как истязатель менял тактику, замедляя движения губ и языка, ритм скольжения и силу сжатых в кольцо пальцев. В какой-то момент Северус выпустил Венец Творения изо рта и просто поглаживал пальцами дрожащие бедра жертвы, ласково сжимая мошонку и глядя на Гарри снизу вверх туманным взглядом, полным нежности и затаенного восхищения.

Глядя в проклятые глаза, Г. Дж. Поттер тонул, тихо и неотвратимо, погружаясь в черные воды теплого океана, в те глубины, откуда — он знал — нет пути назад.

Мучитель опять прильнул ртом к его распаленной плоти, возобновляя ласку, принимая разбухший влажный ствол все глубже и глубже в горло. Негодяй никуда не спешил, но Гарри чувствовал, что господина инквизитора вот-вот настигнет расплата: Г. Дж. слышал его рваное дыхание, чувствовал напряжение пронизанных дрожью мускулов. Пальцы, нахально тискающие его зад, впились в мякоть почти до боли.

Словно в подтверждение, до слуха Гарри донесся придушенный протяжный стон, полный муки и удовольствия.

Звук стал последней каплей.

По телу прошла крупная дрожь, пронзив неизъяснимым восторгом каждую мышцу.

— Черт! — Гарри выгнулся в пояснице, дрожа, как тетива.

Северус вобрал его в себя — до последнего дюйма, прижавшись носом к мокрому от пота животу.

Из Г. Дж. толчками хлынула жизнь.

Ноги подкосились, стены новой квартиры медленно поплыли куда-то вниз.