Шоу в жанре триллера

Марк Михасевич бросился к жене и попытался ей помочь. Он делал это искренне. Я в который раз отмела навязчивую мысль о том, что сам режиссер мог быть автором анонимок. Зачем ему это? Он же любит Юлиану, у них есть дочь, успех, деньги.

Различные лица вертелись у меня перед глазами. Одна физиономия выделялась особенно.

Зоя. Я никак не могла понять, что меня так беспокоило. Я понимала, что секретарша была настроена к Понятовской не самым лучшим образом, но это не означало, что Штольц причастна к покушению. Тут меня осенило. Вот она, эта мелочь, которая так настораживала в поведении Зои.

Странным был не ее взгляд и не ее поведение. Она словно ждала того, что произошло! Она знала, что должно случиться, – знала за секунду до того, как потолок рухнул на Юлиану!

– Похоже, вам пора, – сказал Порох, возвращаясь к нам. – И вам и нам нужно работать, господа философских дел парикмахеры!

Профессор намек проигнорировал, хотя полковник в открытую заявил, что наше и в первую очередь его присутствие – излишне.

Я вполне доверяла профессионализму полковника Пороха и его людей, и если улики будут, они их не пропустят. Но почему-то у меня было такое предчувствие, что улик не окажется. Тот, кто хотел убить Понятовскую, просчитался только в одном – случайность, которую предусмотреть заранее невозможно, вмешалась в дело, и вместо Юлианы погиб другой человек.

Наверное, тот, кто хотел видеть Понятовскую мертвой, сейчас вне себя. Ему придется повторить попытку. Мысль была дельной. Я тотчас сообщила об этом Пороху, тот удивленно поднял густые седые брови:

– Серафима Ильинична, душка, вы думаете, что мы, в провинции, не знаем, как нужно работать? Еще час назад по моему специальному распоряжению у палаты Юлианы Генриховны был поставлен пост. Я прекрасно понимаю, что убийца может снова нанести удар. Однако лишней паники не нужно. Для широких масс это остается несчастным случаем.

К полковнику подошел один из его людей и что-то тихо доложил. Тот обратился ко мне:

– Извините, но вам на самом деле пора. Это место преступления, поэтому прошу удалиться. У каждого, что называется, свои полномочия. Кстати, мне кажется, что вам пора отправляться в обратный путь. Сегодня вечером есть поезд на Экарест, можете с комфортом добраться до столицы. Я вас уверяю, что ни мы, ни Марк Казимирович в вашем присутствии не нуждаемся. Убийца будет пойман.

И с чего это полиция Варжовцов пытается так рьяно отправить меня обратно в Экарест? Ишь чего, не позволю, чтобы всякие сиволапые полковники указывали мне, самой Серафиме Ильиничне Гиппиус, что надо делать, а что – нет! Похоже, профессор кислых щей был прав – этим служакам нужна наша помощь!

– Убийца будет пойман? – подал голосок профессор Черновяц. – Так же, как и тот, кто похищает и душит девочек?

Лицо полковника Пороха побагровело, он явно намеревался ответить что-то оскорбительное, но сдержался.

– Что вы знаете про это, уважаемый профессор? – презрительно заметил он. – И кто только пустил слух про этого маньяка? Я знаю кто – вы сами! Никак не можете смириться с тем, что вас отправили на пенсию, вот зря и тревожите жителей идиотскими слухами. А за это в Уголовном кодексе статья имеется! Возможно, в Варжовцах и есть псих, который убивает девочек, но необязательно нам в помощь присылать особую бригаду из столицы. Чего они добились? Изрезали труп ребенка вдоль и поперек, некий специалист, ваш, кстати, докторант, авторитетно заявил, что убийца получил психологическую травму, поэтому и душит наших детей. И что? В итоге мы ни на шаг не продвинулись к истине. Так что советую вам, Серафима Ильинична, уехать обратно в Экарест. А вам, профессор, не соваться в мою епархию, вы – пенсионер, у вас нет полномочий находиться на месте преступления.

– Это что, настоятельная просьба? – задала я ехидным тоном вопрос.

Вы только посмотрите, я не таких, как ты, провинциальный полковник, обламывала, не таких в бараний рог скручивала! И ты будешь еще командовать мною, самой Серафимой Ильиничной Гиппиус!

– Дружеская рекомендация, госпожа писательница, – ответил Порох. – Езжайте к себе в столицу, пейте чай с ежевичным вареньем и стряпайте свои иронические детективчики или что вы там пишете. Лейтенант, проводи гостей, – велел он одному из находившихся в павильоне полицейских. – Запомните, мы ни в чьей помощи не нуждаемся, – сказал он, когда мы с профессором шли к выходу. – Особенно в вашей.

На улице потеплело. Солнце пробивалось сквозь легкий туман, который утром сполз с горной речушки, протекающей по Варжовцам и впадающей в море.

– Вы только подумайте! – загрохотала я. – Этот бездарь, полковник Порох, не стесняется прилюдно демонстрировать свое невежество. Я пишу детективчики?! Я что, похожа на Дарью Донец? Или Татиану Устиняк? Боже мой, да он не читал ни единой моей книги, ни единого моего рассказа или романа! Куда ему, он ведь понятия не имеет, что такое постмодернизм!

– Наверняка считает, что это – название лекарства от запоя, – заметил профессор кислых щей, и я впервые ощутила симпатию к коротышке-психологу.