Шоу

Взяла сумочку и чемодан. Выключила свет. Бросила ключи с брелочком-медвежонком на тумбочку. Захлопнула дверь.

В последний раз оглянулась на дверь нашей… нет, Мишиной квартиры. И стала спускаться вниз по лестнице.

Если честно, я больше всего боялась сейчас случайно встретиться с Белочкиным. Я всё решила для себя. Но, боюсь, если увижу его голубые глаза, его милое лицо, и если он скажет два слова, всего два слова, то я прощу ему всё.

Не знаю, к счастью или на беду, я не встретилась с Мишей ни в подъезде, ни во дворе.

Было сыро и пасмурно. Не то дождь моросил, не то в воздухе висела влажность, которая плотной пеленой окутала город.

От холодного, пронизывающего ветра не спасала тоненькая курточка. Я очень обрадовалась, когда увидела, что такси уже ждёт меня.

В салоне автомобиля было тепло и сухо. Я даже немножко куртку расстегнула и шапку сняла.

Водитель, молодой черноволосый парень, посмотрел на меня, а потом спросил:

– Едем?

– Поехали, – кивнула я, взглянув на дверь знакомого подъезда, на самую обычную девятиэтажку, которая вскоре скрылась из виду, затерялась среди других серых зданий. И квартира, где лежали на столе записка с кольцом и где сидела в кресле плюшевая белочка, осталась далеко позади. Навсегда.

Белочкин вошёл во двор, поднял глаза на окна. Темно. Свет не горит.

В подъезде было сумрачно, тусклый свет лампочки нисколечко не помогал. Пахло затхлостью.

Миша поднимался по лестнице. Каждый шаг отдавался эхом. Он остановился у двери, засунул ключ в замочную скважину. Замок щёлкнул.

В квартире было тихо и темно.

Белочкин нажал на выключатель. Прихожая озарилась ярким светом. Миша сразу прошёл в комнату, не обратив внимания на то, что на вешалке нет женской куртки, не заметив и ключей на тумбочке.

– Настя, Насть, – позвал Миша, но никто ему не ответил.

Он опустился на табурет. На столе лежал сложенный пополам лист бумаги.

«Белочкин, прощай!

Сегодня вечером я улетаю в Мюнхен. Я поняла, что ты во мне не нуждаешься. Так знай: я в тебе тоже не нуждаюсь.

Я тебя никогда не забуду. И спасибо тебе за всё, что у нас было.

Прощай навсегда, Миша Белочкин!»

Местами на бумаге виднелись влажные пятнышки, как будто на лист капали слёзы.

На столе, под запиской лежало тоненькое серебряное колечко с драгоценными камнями в виде крохотного цветочка.

Вздохнув, Миша положил голову на руки.

Глава 9

В аэропорту было светло.

Я сидела в большом уютном кресле в зале ожидания. Похоже, я слишком рано приехала.

Я смотрела в большие окна. Через стекло я видела плотную пелену тумана, заслонившую всё. Сквозь неё местами виднелся свет фар проезжающих мимо машин и фонарей.

Я вытащила из сумочки фотографии, где мы с Мишей, и долго разглядывала их, хорошо знакомые, они вдруг показались мне всего лишь «приветом» из прошлого. Хотя когда-то это было моим настоящим. Когда-то…

Я помню всё. И как мы с Белочкиным познакомились. Это было почти три года назад, в январе. Помню, я только-только начинала работать в театре. Я однажды отнесла режиссёру свой первый сценарий, и его одобрили.

Я шла по узенькому коридорчику мимо гримёрок артистов с целой стопкой бумаг. И вдруг на меня наскочил молодой человек с длинными кудрявыми волосами. Он выходил из гримёрки и не увидел меня.

Я выронила всё. Бумаги разлетелись по полу. Я хорошо помню, что и очки с меня спали.

– Извините, пожалуйста, – вежливо сказал молодой человек.

Он присел на корточки рядом со мной, стал собирать с пола бумажки.

– Вот ваши очки, – он протянул мне очки.

Я надела их. Все предметы вокруг, наконец, приобрели нормальный вид, перестали сливаться друг с другом. И ещё я увидела, что передо мной очень даже симпатичный парень с большущими голубыми глазами.

– Спасибо… – прошептала я, не сводя с него глаз.

Он лучисто улыбнулся. Собственно говоря, так мы и познакомились.

Я вздохнула. На очках появились почти не заметные брызги. И я пыталась саму себя убедить в том, что это не слёзы, а дождь.

Помню, как раньше Миша возвращался с работы, а я встречала его в прихожей. Он, улыбаясь, обнимал меня и говорил: «Представляешь, нам дали новую роль!» или «Мы сегодня ставили сценку по твоему сценарию». А я всегда смеялась над тем, что он говорит «Мы». А сейчас мне больше всего на свете хотелось, чтобы Белочкин вдруг вбежал в зал аэропорта, обнял меня и сказал: «Мы вместе…». Мы, не он, не я. Мы…

Я оглянулась назад. И теперь огромный зал вдруг показался очень холодным и неуютным. Мобильник завибрировал. Я вытащила его из кармана, глянула на дисплей: неизвестный номер. Сбросила звонок.

Через минуту мобильник вновь завибрировал. Всё тот же неизвестный входящий. В конце концов, я просто выключила телефон, сунула его во внутренний карман сумочки.

Белочкин сидел на кухне, пил коньяк.

По телеку гоняли всякий отстой. Миша переключал с канала на канал, надеясь хоть где-то найти нормальный фильм или передачу.

Заезженные до дыр бесконечные сериалы, сопливые мелодрамы, дешёвые телешоу.

Белочкин наткнулся на новости.

– Поступило срочное сообщение… – проговорила дикторша, прервав своё длительное повествование на тему экономики.