Шоу

Я позавтракала в одиночестве, села писать сценарий. В конце концов, вчера – это вчера, а сегодня – новый день. Да и работа не ждёт.

Я пыталась забыть вчерашний день, специально стёрла его из памяти…

Жизнь продолжалась.

Миша возвращался домой так же поздно, на мои вопросы отвечал односложно. Говорил: работы много. А о той блондинке я старалась не вспоминать. От одной мысли о ней у меня портилось настроение, болело сердце – и всё вело к одному: к слезам, слезам, слезам…

Сегодня днём мне в голову пришла идея: а не устроить ли романтический ужин? А что? Почему бы и нет? Посидим с Мишей один на один, поговорим, как раньше.

– Миша, привет, – сказала я, когда в трубке послышался голос Белочкина.

– Привет, – ответил он.

– Ты где? – спросила я.

– Я на работе ещё. А что?

– Нет, ничего, – я зажала трубку ухом и расставляла на столе тарелки и бокалы. – Просто соскучилась. Ты скоро домой?

– Наверное, мы, вроде, уже заканчиваем.

– Хорошо, жду, – сказала я и только потом, что Миша уже положил трубку.

Я вздохнула, положила мобильник на подоконник. Окинула взглядом стол и осталась вполне довольна результатом. Новая скатерть, отделанная по низу кружевами, два бокала, две тарелочки, вилки – тоже на месте… Только чего-то не хватает…

Точно! Не хватает свечей и салфеток. В ящике кухонного стола я нашла упаковку белых салфеток и пару обычных свечей. Да, выглядят они явно не празднично. А сегодня абсолютно всё должно быть красиво.

Уже стемнело. Сильно похолодало. Днём солнце немного пригревает, а вот ночами температура за окном нередко опускается ниже нуля. Я вышла из подъезда, поёжилась, пожалев о том, что не надела шапку. Побоялась причёску испортить… Вот и результат!

Я натянула на голову капюшон.

По улице, освещённой фонарями, шли двое: кудрявый парень в чёрной кожанке, светло-голубых джинсах и стройная высокая девушка с длинными волосами, одетая в джинсовую мини-юбку, коротенькую розовую курточку и сапожки на огромной платформе. Девушка склонилась к парню, что-то ему прошептала. Они рассмеялись. А потом остановились под фонарём. И я увидела их лица.

Под фонарём стоял Белочкин с той же блондинкой, с которой я видела его в театре.

Они меня не заметили. Миша что-то сказал блондинке, она кивнула. И они пошли дальше. Шли они рядом, совсем близко. Того и гляди он её за руку возьмёт.

Я развернулась и почти бегом бросилась прочь. Ногой наступила в замёрзшую лужу. Неокрепший, тоненький ледок хрустнул под ногой, сломался. Но мне казалось, что внутри у меня что-то сломалось, что-то треснуло и раскололось.

Глава 5

– Где ты был? – спросила я.

– На работе, – как ни в чём ни бывало ответил Белочкин.

– Миша, зачем ты мне врёшь?

– Ты о чём? – удивился он.

– А ты будто не знаешь!

– Да что случилось? – Миша шагнул ко мне, хотел обнять.

Но я отстранилась:

– Белочкин, не трогай…

– Объясни ты толком, – в его голосе слышалось раздражение, которое он и не пытался скрыть.

– А что объяснять?! – я не выдержала, сорвалась на крик. Меня начинал злить этот недоумевающий взгляд Белочкина, его большие невинные глаза.

– Скажи честно, у тебя появилась другая, да? – я смотрела на Мишу. Ждала ответа, от которого сейчас зависело абсолютно всё. В том числе, и моя дальнейшая судьба… Хотя и так уже всё решено…

– Нет, – наконец ответил Белочкин. – С чего ты взяла?

– Я видела тебя с… – я отвернулась, чтобы он не видел моих слёз, быстро вытерла их рукой. – Ты гулял… обнимался… с той блондинкой…

– А-а, – протянул Миша с таким видом, словно до него только что дошло, о чём я говорю. – Ты про Вику, что ли?

– А, её Викой зовут… – мой голос дрогнул.

Комок слёз подступил к горлу, но я всё-таки старалась сдержать их – не хотела, чтобы Белочкин видел, как я плачу, как я страдаю. Тем более, из-за него…

– Ты не поняла! – возразил Миша. – Мы просто вместе с ней работаем.

– Я видела, как вы работаете, – отрезала я.

– Ну, хорошо, хорошо, – сказал Белочкин. – Какой смысл что-то объяснять, если ты даже не хочешь меня слышать! А главное – не доверяешь мне!

Он ушёл из комнаты. Хлопнула входная дверь.

Белочкин быстро шёл по двору. А я стояла у окна и смотрела ему вслед, ладонью вытирая слёзы, которые текли по щекам, капали на подоконник.

И вот. Я не промолчала. Не сдержалась. И что теперь? Он ушёл. Он просто ушёл.

Я села на табурет, окинула взглядом накрытый стол. Потянулась к бутылке вина, потом передумала. Достала из кухонного шкафчика бутылку коньяка, налила чуть-чуть в бокал. Коньяк пах так противно, что пить совсем расхотелось.

Я устало опустилась на диван. Обняла плюшевую белочку, поцеловала её в мохнатую мордочку. На столике стояла фотография Миши. Мне казалось, что он смотрит на меня с фотографии. Я повернула фоторамку так, что теперь мне было видно только её обратную сторону и подпорку.

Я лицом уткнулась в пушистый мех белочки.

– Эх, Белочкин, Белочкин… – вздохнула я.

Я проснулась.

Миша спал рядом со мной, с головой укрывшись одеялом.

– Миш, Миша, – я погладила его по спине.

Белочкин не откликался, не шевелился.

– Миш, ты что, обиделся? – спросила я.

Он по-прежнему не отзывался, лежал неподвижно.