Шоссе Линкольна

Эммет вспомнил высокого незнакомца в ковбойской шляпе — вспомнил, как он лениво стоял, ухмылялся и подначивал Джейка во время драки, а первые слова, которые он произнес, были такие: «Похоже, Уотсон, у вас с Джейком есть незаконченное дело».

Так он и сказал — «незаконченное дело». И, если верить старому актеру Фицуильямсу, Дачес тоже говорил про «незаконченное» дело, которое осталось у него с отцом…

Эммет съехал на обочину и сидел, не убирая рук с руля.

— Что случилось, Эммет? — спросил Билли.

— Думаю, нам нужно найти Вулли и Дачеса.

Салли удивилась.

— Но миссис Уитни сказала, что они поехали в Салину.

— Они поехали не в Салину, — сказал Эммет. — Они поехали к Уолкоттам в Адирондакские горы. Проблема только в том, что я не знаю, где это.

— Я знаю, где это, — сказал Билли.

— Правда?

Билли посмотрел на карту и медленно провел пальцем вверх от шоссе Линкольна через Ньюарк в штате Нью-Джерси к северу штата Нью-Йорк, где была нарисована большая красная звезда.

Салли

Когда мы ехали по непонятно кем и почему населенному штату Нью-Джерси и Эммет свернул на обочину и сказал, что нужно отправиться за Дачесом и Вулли на север штата Нью-Йорк, я не сказала ни слова. Не сказала ни слова и четыре часа спустя, когда он остановился у придорожного мотеля, больше похожего на ночлежку для нуждающихся. Не сказала ни слова, когда Эммет зарегистрировался там под фамилией мистера Шалти.

Но…

Как только мы зашли в номер и я отправила Билли мыться, Эммет соизволил обратить на меня свое внимание. Приняв значительный вид, он сказал, что не знает, сколько времени у него уйдет на поиски Вулли и Дачеса. Может, несколько часов, а может, больше. Но, когда он вернется, мы втроем чем-нибудь перекусим и выспимся; а потом, если выедем к семи утра, то уже в среду вечером доставим меня в Морген, крюк там небольшой.

И вот тогда мой запас безмолвия кончился.

— Крюк, значит, небольшой…

— Да, не волнуйся, — заверил он.

— В любом случае это неважно. В Моргене я высаживаться не планировала.

— Хорошо, — сказал он несколько неуверенно. — Тогда где ты хочешь остановиться?

— Сан-Франциско меня вполне устроит.

Эммет посмотрел на меня. И закрыл глаза.

— Эммет, закрывай глаза, не закрывай — я не исчезну, — сказала я. — Понимаешь, да? Ты стоишь с закрытыми глазами, а я все еще здесь, и не только я — Билли здесь, этот чудный мотель здесь, весь мир здесь, на том же самом месте.

Эммет открыл глаза.

— Салли, не знаю, какую надежду я тебе дал или что ты там сама себе напридумывала…

«О чем это он», — подумала я. Какую надежду он мне дал? Что я себе напридумывала? Я даже чуть придвинулась к нему, чтобы не пропустить ни слова.

— …но нам с Билли через многое пришлось пройти в этом году. Мы потеряли отца и ферму, и все такое…

— Продолжай. Я внимательно слушаю.

Эммет смущенно кашлянул.

— Дело в том, что… Мы столько всего пережили, и… Думаю, сейчас нам с Билли нужно… начать с чистого листа. Нам двоим.

Я уставилась на него. И ахнула.

— Так вот оно что, — сказала я. — Ты думаешь, я напрашиваюсь ехать с вами в Сан-Франциско, потому что планирую стать частью вашей семьи.

Эммету явно было неловко.

— Салли, я только хочу сказать…

— О, я знаю, что ты хочешь сказать — потому что ты это уже сказал. Бормотал и запинался, но выразился вполне определенно. Так давай и я тебе отвечу определенно. В обозримом будущем я желаю быть частью только одной семьи — своей. Семьи, в которой я готовлю и убираю только для себя. Готовлю завтрак, обед и ужин только себе. Мою посуду только за собой. Стираю свое белье и подметаю свой пол. Так что можешь не волноваться, что я запачкаю ваш чистый лист. Насколько мне известно, чистые листы не для одного тебя зарезервированы.

Эммет вышел за дверь и сел в свою ярко-желтую машину, а я думала о том, что в Америке и правда много всего высокого. Эмпайр-стейт-билдинг и статуя Свободы высокие. Горы Сьерра-Невады и склоны Большого Каньона. Небеса над прериями. Но нет ничего выше мужского самомнения.

Покачав головой, я захлопнула входную дверь и постучала в дверь ванной, чтобы напомнить Билли, что пора вылезать.

* * *

Я знаю Билли Уотсона лучше, чем кто-либо другой, не считая его брата. Знаю, как он ест картофельное пюре с курицей и горошком (начинает с курицы, переходит к горошку, а пюре оставляет напоследок). Знаю, как делает домашнее задание (сидя с прямой спиной за кухонным столом и подчищая ошибки ластиком на кончике карандаша). Знаю, как молится (никогда не забывает попросить за отца, мать, брата и меня). А еще знаю, как он попадает в неприятности.

Это случилось в первый четверг мая.

Я запомнила это, потому что как раз готовила лимонные торты со взбитым кремом для церковного собрания, когда мне позвонили из школы и попросили приехать.