Шопинг в воздушном замке

Не успев удивиться тому, что маленький, щуплый Сидя способен заорать с силой иерихонской трубы, я упала на пол. Исидор, забыв про радикулит, резво съехал с кресла и закрыл голову руками. АТМУ громко чихнуло, вздрогнуло, и вверх полетели ботинки, туфли, тапки – короче, все, чем Вера набила бачок. Я вжалась в паркет. Если вы думаете, что обувью нельзя убить, то жестоко ошибаетесь. Здоровенный полусапог сорок третьего размера, несущийся по воздуху со скоростью света, запросто снесет голову тому, кто окажется на его пути.

– Главное, сберечь мозг, – прошептал Сидя, пытаясь заползти под кресло, – остальные части тела мне в принципе не так уж и нужны. Но вот мозг! Без него я никуда!

– Остановите дрянь! – привычно вывел Павел.

А Вера сменила пластинку.

– Жесть! Жесть! Жесть! – орала она.

– Может, попытаетесь вспомнить, где лежит пульт? – шепнула я математику.

– Деточка, с шестьдесят первого года не один день утек, – резонно ответил Исидор. – Хотя у Моти, кажется, был запасной... Точно! Он его тогда унес, положив в нагрудный карман пиджака!

– И выкинул вместе с ним, – безнадежно сказала я.

– Мотя? Деточка, его гардероб в еще лучшем состоянии, чем мой, Матвей свою пару совсем не надевает. Впрочем, нет, он тогда был не в костюме... Вспомнил! Иди к Матвею и скажи: «Сидя просит принести пульт от АТМУ, он лежит в кармане сюртука, в котором вы делали доклад в пятьдесят девятом на конференции в Берлине». Ползите по-пластунски!

Энергично работая руками и ногами, я на животе стала пробираться к выходу. Обезумевшее АТМУ фонтаном раскидывало нарубленные куски кожи, очевидно, целыми осталось лишь несколько пар обуви, попавшие в барабан последними, остальные превратились в лапшу. Лучше не думать о том, что стало с халатом, полотенцами и рубашкой Павла.

Услышав о просьбе Сиди, Матвей воодушевился:

– Сейчас, уже лечу к шкафу.

– Вы уверены, что пульт в пиджаке? – спросила я.

– А куда ж ему деться? – удивился Матвей. – Я сюртук в последний раз на представление АТМУ надевал, с тех пор не трогал, не хотел занашивать дорогую вещь. Купил его для конференции в Берлине, там в нем пощеголял, а потом в нашем институте в нем красовался. С тех пор его берегу.

– В прихожую надо вползать, – предупредила я его, – офигевшая АТМУ, наверное, уже выплюнула ботинки и изрыгает воду.

– Хорошо, – сказал Мотя, – понял, спасибо. Ползать по лужам придется? Очень не люблю пачкаться. Фу!

– Пожалуйста, поторопитесь!

– Разовью крейсерскую скорость, – пообещал Матвей и скрылся в глубине такой же необъятной, как и соседняя, квартиры.

Я вернулась назад и доложила:

– Сейчас принесут пульт.

– Остановите дрянь!

– Жесть, жесть!

– Отличная работа, девочка, – похвалил меня Сидя. – А теперь помоги мне встать... О-о-о... моя спина...

С крайней осторожностью я подхватила Исидора с пола, вернула его в кресло и уставилась на входную дверь. Где же Мотя?

– Остановите дрянь!

– Жесть! Жесть!

– Зачем вы все тут собрались? – удивился Исидор. – Идите в кухню. Верушка, организуй чаек. Павлик, открой бутылочку шерри, ликер тебя успокоит.

– Но как же? – растерялся Брыкин. – Нельзя же оставить эту дрянь в прихожей!

– АТМУ работает в заданном режиме, – отрапортовал Сидя, – я наблюдаю за экспериментом, вам лучше покинуть площадку испытаний.

– Действительно! – опомнился вдруг Павел. – Вера, пошли, все нормально.

– Ты считаешь обычным делом бешеный агрегат, работающий гейзером в холле? – возмутилась невеста.

– Дорогая, займись чаем, – велел жених.

– Не смей мне указывать!

– Не злись.

– А ты не дергай меня за плечо.

– Ты устала.

– Нет! Нет! Нет!

Павел схватил невесту за руку и утянул прочь.

– Вера хорошая женщина, но не умеет владеть собой, – укоризненно заметил Сидя. – Помню, в пятьдесят седьмом у нас на полигоне...

– Сидя, – прошипели из коридора, – сейчас я попытаюсь включить пульт.

Я вздрогнула и обернулась – из темноты выступил Мотя, одетый в темную тужурку с атласными лацканами. Я обалдела: каким образом физик очутился во внутреннем коридоре этой квартиры? Я не заметила, чтобы входная дверь открывалась. Или меня отвлекла перебранка между Верой и Павлом?

– Обратный отсчет пошел, – голосом диктора объявил Сидя. – Девять, восемь, семь, шесть, четыре...

– Ты пропустил «пять», – встрял Мотя.

– Неважно. Три, два...

– Очень даже важно! Начни сначала.

– Хорошо, – согласился неконфликтный Сидя. – Девять, восемь, шесть, пять...

– Стой!

– Что опять не так? «Пять» на месте!

– Ты забыл «семь».

– Сделайте одолжение, воспользуйтесь пультом, – взмолилась я, – пусть АТМУ наконец остановится.

– Ноль! – гаркнул Сидя.

– Пуск! – подхватил Мотя. – Ну, давай, контора, заканчивай писать!

«Кастрюля» всхлипнула и заткнулась.

– Это все? – с опаской осведомилась я.

– Да, – кивнул Мотя. – Однако, Сидя, АТМУ живо! Может, зря мы его забросили? Нужно доработать!

– Пошли чай пить, – приказал Исидор. – Деточка, помоги мне встать.

Я взяла математика за руку и воскликнула:

– Вам надо переодеться, вы насквозь промокли!

– Действительно, – согласился Сидя.

– Матвей, а вы? – я повернулась к физику. – Принести вам сухой халат?