Шопинг в воздушном замке

Потом послышался тихий щелчок, вспыхнул еще один тусклый светильник, и я увидела на диване в противоположном углу библиотеки завернутого в плед Сидю.

– Что вы тут делаете? – прошептала я.

– Поджидаю тебя, – мирно сообщил Сидя. – А ты умная девочка! Заметила оплошность Моти?

Я кивнула. И пояснила:

– Он умудрился остаться сухим, войдя в квартиру. На его куртке и брюках не было ни капли воды. Можно было счесть физика сверхаккуратным, но, уходя домой, Матвей замочил обшлага брюк. Сразу возник вопрос: как он прошел в квартиру и сохранил штаны в первозданном состоянии? И я не заметила, чтобы входная дверь открывалась!

– И ты поняла, что между нашими квартирами есть проход, – уточнил математик.

– Верно. И вход в него явно расположен в библиотеке.

– Почему? – вскинул брови Сидя.

– Ванная и туалет отметаются по понятным причинам, коридор слишком на виду, в гостевой в любой момент мог оказаться посторонний. Методом исключения я добралась до книгохранилища.

– Молодец, – одобрил Сидя. – А сейчас ты подумала, что никакая дверь плотно не захлопывается, всегда остается щель, пусть даже и крохотная, оттуда потянет сквозняком, и пламя свечи отклонится.

– Ага, – по-детски отреагировала я. – А еще я решила, что два невероятно талантливых ученых, сумевших создать в середине прошлого века пульт дистанционного управления и собравших агрегат, который работает на автономном источнике питания, легко могли сконструировать малую хитрую дверь. Почему АТМУ столько лет оставалось в забвении? На чем оно работает? И еще пульт... Фантастика!

Сидя прыснул.

– Нет ничего сверхъестественного, просто сила научной мысли. Но АТМУ на данном этапе неважно для нас. Не могу, детка, объяснить принцип его работы, да и не хочу. Ты кто? Назови свое имя!

– Орангутангова Анжелика Фирсовна, – отрапортовала я.

Сидя ухмыльнулся:

– А в твоем паспорте указано: Обезьянкина Альбина Спиридоновна.

– Вы запомнили сведения, увидев всего один раз мой документ?

– Конечно, – кивнул Сидя. – И ты, деточка, вызвала у меня подозрения.

– Какие?

Исидор выпутался из пледа.

– Присаживайся. Знаешь, в шестьдесят восьмом в одной лаборатории со мной работал Владлен Мохов. Неплохой математик, крепкий специалист, но без азарта, божьей искры в нем не было. Все знали, что Мохов станет доктором наук, напишет пару монографий, а вот переворота в науке не совершит. Слишком он был суетный, лез в начальники, хотел денег, славы. А раньше в прачечных метку требовали.

– При чем тут прачечные? – изумилась я.

– Ты не перебивай, слушай! Если человек хотел сдать белье в стирку, следовало на него кусочек ленточки пришить с номером. Как сейчас помню: у нас был номер Л-четырнадцать семьдесят один. Метки заказывали тоже в прачечной. Однажды сдаю я белье, а тут входит Владлен и спрашивает у приемщицы: «Мне бирочка нужна, можно я слово напишу, без цифр?» – «Пожалуйста», – отвечает тетка. И Мохов сделал себе метку – «Великий». Так и сдавал белье много лет. Понимаешь?

– Смешно. Но какое отношение эта история имеет ко мне? – улыбнулась я.

Исидор кивнул.

– Хороший вопрос! Самое прямое. У тебя, деточка, на брелоке от ключа, ну того, которым ты машину заводишь, написано «Лампа Романова». Я подумал, что семья у вас большая, все родственники на машинах ездят, и вы, дабы утром в суматохе связки не перепутать, именные брелоки заказали. Так?

Что оставалось делать? Только признаться.

– Это Кирюшкина идея, – вздохнула я, – он нам на Новый год эти прибамбасы подарил.

Исидор вытянул руку, взял со столика древний альбом, перелистал страницы и ткнул пальцем в одно фото.

– Видишь здесь знакомого?

Я пробежалась взглядом по мужским лицам.

– Вот тут, в первом ряду. Вы совсем не изменились.

– А еще? Смотри внимательно! – настаивал Сидя.

– Папа... – прошептала я. – Вон там, седьмой слева, мой отец, Андрей Романов. Он здесь такой молодой! Но как... Откуда у вас снимок?

Исидор отложил альбом.

– Если прикидываешься другим человеком, нужно соблюдать осторожность. Любая мелочь может тебя выдать. Ты, увидев мою рубашку с перламутровыми пуговицами, обмолвилась, что такая имелась у папы. Меня твои слова удивили, ведь сорочки вручали узкой группе специалистов. В советские годы мода такая была – давать в награду вещи. Я проблем с одеждой не знал: то свитер всучат, то галстук... А на той конференции раздавали сорочки. Их специально сшили, в продажу они не поступали. Ограниченная партия, отличного качества, с пуговицами из натурального перламутра, таких больше ни у кого не было. Когда ты, увидев знакомую с детства вещь, не сдержала радостного возгласа, я сразу понял: девочка росла в семье кого-то из участников конференции, ну и спросил про твоего отца. И что услышал в ответ? Он, мол, шофер при генерале. Сразу понял – ты врешь! Откуда у водителя такая вещь? Полез в альбом, нашел снимок с той встречи: это еще одна традиция тех лет – непременно фотографироваться после завершения мероприятия, изучил фамилии на обороте, увидел «Андрей Романов», и головоломка сложилась. А теперь скажи: я не прав?