Широкое течение

бритую голову его прикрывала плоская кепка; лицо у

него было круглое, по-бабьи доброе, между пухлых по¬

движных щек утопал маленький нос торчком; халат на¬

кинут на синюю майку-безрукавку.

— Этот? — спросил Самылкин Безводова и, повернув¬

шись к Антону, смерил его взглядом с ног до головы и

сказал: — Значит, работать у нас отважился? Так... Дело

хорошее. И давай порешим сразу: я, гляди, парень, чело¬

век строгий, нянчиться с тобой не буду, поблажек от

меня не жди, а коли что не так — душу вытрясу. А попа¬

дешься под горячую руку—и по загривку получишь. Но

и ты, коли что — спрашивай с меня, требуй, не будь тю¬

фяком. Не люблю. Понял?.. И замечай, к кому тебя ста¬

вят — к Фоме Прохоровичу Полутенину. Старайся. Он,

гляди, парень, лентяев и замухрышек тоже не почитает.

— Кто же их почитает, замухрышек-то? — согласился

Антон, украдкой вглядываясь в старшего мастера, ста¬

раясь определить, что он за человек.

— Ну, шагай за мной, — приказал Самылкин и под¬

мигнул Безводову: дескать, идем, потешимся...

Старший мастер любил сам вводить в цех новичков.

Прямо у двери стояли и по-гаубичному ревели тяжелые

паровые молоты — на них штамповались коленчатые ва¬

лы. От ударов сотрясались стены здания, колебалась

земля, и на входившего внезапно обрушивался грохот, в

лицо кидались гривастые хлопья пламени, под ноги сы¬

пался огненный дождь, и новичок или пятился назад, к

двери, или скованно замирал на месте, невольно содра-

гаясь и прикрывая глаза рукавом. Старший мастер весе¬

лился, наслаждаясь произведенным эффектом «огненного

крещения», лицо его расплывалось в добродушной ух¬

мылке, полный живот колыхался; наклонясь к уху нович¬

ка, он предупреждал с удовлетворением:

— Это тебе не парк культуры, а цех — настоящий го¬

рячий. Гляди, парень, не обожгись...

Но сейчас Василий Тимофеевич, протолкнув Антона в

цех, разочарованно нахмурился и недовольно покосился

на Безводова.

Объятый ревущим огнем печей, озаренный накалом

металла, ободренный неумолчной канонадой молотов, Ан¬

тон стоял, широко расставив ноги, и расширенными, вос¬

хищенными глазами смотрел в глубину корпуса. Над

головой, под высоким стеклянным потолком величаво

разгуливали мостовые краны, легко носили на цепях же¬

лезные ящики с откованными деталями, споро и деловито

ныряли по цеху юркие тележки, крутились вентиляторы,

двигались конвейеры, вращались огромные зубчатые ко-

леса прессов. От закопченных стекол потолка до машин,

наискось прорезая клубы черно-сизого дыма, тянулись

тугие ленты солнечного света, освещая предметы, одухот¬

воряя людей. И над всем этим — над огнем и металлом,

над оглушающими, громоздкими машинами — властвовал

человек, грел до- белизны сталь, а затем молотом мял ее,

точно глину, придавая нужную форму.

— Вот это работа!.. — восторженно прошептал глубо¬

ко взволнованный Антон, наклонился к уху мастера и

крикнул: — Показывайте, куда встать... — И пошел вдоль

корпуса размашистым уверенным шагом.

Самылкин, оглянувшись на Безводова, который хитро

ухмылялся — дескать, не удалось, — поспешил за нович¬

ком.

Василий Тимофеевич подвел Антона к молоту: два

массивных чугунных столба-станины; а между ними вверх

и вниз ходит тяжеленная стальная глыба со штампом,

так называемая «баба». Кузнец Фома Прохорович Полу-

тенин, плотный, несколько грузный человек с тяжелова¬

тым — сквозь очки в железной оправе — взглядом умных

глаз, стоял у молота; нагревальщик его заболел, и он, в

ожидании другого, брал заготовки сам.

— Вот тебе, Фома Прохорович, новый нагревальщик...

учи его, — сказал Самылкин, кивнув на Антона.

Чуть наклонив голову, кузнец сердито и оцениваю¬

ще-взыскательно поглядел на парня поверх очков; тот,

не мигая, ответил ему таким же прямым, внимательным

взглядом. Новичок, должно быть, понравился кузнецу: за

очками от глаз пошли в стороны лучики морщинок. Фома

Прохорович повернулся и сделал знак головой. Откуда-то

из-за станины вынырнул проворный, чумазый, тощенький

парнишка в кепке козырьком назад, тоже в очках; под¬

скочив к кузнецу, он с готовностью подставил ему свое

ухо; тот что-то сказал ему и вместе со старшим мастером,

грузно ступая, ушел попить газированной воды и поку¬

рить.

А парнишка — это и был Гришоня Курёнков, подруч¬

ный кузнеца, — потянул Антона за рукав к печи. Привста¬

вая на цыпочки, подтягиваясь к его уху, он резво, за¬

ученно стал объяснять, как загружать печь новой партией

заготовок, как подавать топливо, как держать температу¬

ру, чтобы не перегреть металл, как сподручнее доставать

из печи заготовки и как легче их применить к молоту.-» .

Антон наклонился и заглянул внутрь печи: за желез¬

ными заслонками бушевал огонь, длинные багровые, с

черными прожилками ленты его свивались в спирали,

текли, вихрились, накаляя добела стальные болванки.

— Для начала хочу загадать загадку, — сказал Гри-

шоня, серьезно поджав губы. — Отгадай: сидит дядя Па¬

хом на коне верхом, книжку читает, а сам ничего не

знает... Ну-ка?

— Очки, — ответил Антон, Vie глядя на Гришоню.

— Ты знал, наверное, — разочарованно протянул Гри-

шоня и, подтолкнув Антона в бок, предупредил: — Голо¬

ву в печь не суй, если хочешь остаться красивым. Я вот