Широкое течение

она робела перед ним, почти трепетала, и понравилась ее

доброта. Они встречались около года, — Олег все ждал,

когда ему дадут комнату. Но дом все еще строился, а

время шло. И Настя из девичьего общежития перебра¬

лась к нему. Они перенесли койку в угол, устроили из

простыней нечто вроде ширмы, — хотелось иметь хоть

какой-нибудь свой уголок, где можно остаться наедине.

Олег был с ней ни добр, ни ласков, ни слишком груб —

безразличен. Настя присматривалась к нему ожидающим

взглядом, скрывая в душе и тоску, и боль, и разочарова¬

ние. Радостная семейная жизнь не получилась...

Антону всегда было немножко жаль ее; ему неловко

было видеть, как она старалась угодить мужу, повинова¬

лась не словам его, а лишь взглядам. Но иногда в гла¬

зах Насти проскальзывало что-то отчаянное, решитель¬

ное, что зрело в ее душе, и думалось; вот-вот вырвется ее

истошный, возмущенный крик. Неприязнь к Олегу возра¬

стала.

Как-то вечером, подходя к Дворцу культуры, Антон

увидел у входа Олега Дарьина, грубо и заносчиво кри¬

чавшего на билетершу:

— Нет у меня билета, забыл! Дарьин я, кузнец, зна¬

ете? Вон портрет мой висит, оглянитесь!

— Зачем мне ваш портрет! Билет давайте...

— Заладила одно: " билет. Газет в руки не бе-

— Постыдились бы оскорблять, я вам в матери го¬

жусь.. Не мешайте проходить людям.

Антона поразило поведение Дарьина, его грубый тон.

«А ведь я тоже не отличаюсь выдержкой и вежли¬

востью и выгляжу иногда, наверно, таким же против¬

ным», — подумал он с осуждением.

У Антона оказалось два билета. Олег прошел с ним,

словно делая ему одолжение.

Дарьин любил большие получки, в работе был норо¬

вистый и непримиримый, бригаду держал в страхе, и она

действовала, как заводной механизм. Один раз нагре¬

вальщик уронил раскаленную болванку прямо на педаль,

молот сильно хрястнул и исковеркал лежащую на штам¬

пе поковку. Злобно оскалившись, Дарьин запустил в на¬

гревальщика клещами, и не увернись тот за угол печи,

увесистые кузнечные клещи оставили бы добрую отмети¬

ну на его горбу.

рете... Ставят только

— Будешь знать, как ронять!..

Сейчас, подойдя к Дарьину, Антон сказал, как бы

объясняя причину своего появления в бригаде:

— В штамповщики перехожу.

— Рановато, — бросил Олег неодобрительно. — Рис¬

кованно: ногти не обламай... Я два года у печи терся,

прежде чем встать к молоту.

— Тебя не поймешь, — ответил Антон. — То говорил,

довольно стоять за спиной Фомы Прохоровича; сейчас

говоришь — рано.

Дарьин штамповал тяжелую и сложную деталь. Ан¬

тон до обеда следил за Олегом, запоминал каждое его

движение: как он раскладывал и менял клещи, как пово¬

рачивал деталь в ручьях, сколько делал ударов и какой

силы... А после перерыва Антон попросил:

— Дай-ка я попробую.

— А если испортишь? — придирчиво спросил Олег, с

неохотой передал клещи и отступил в сторону, сухо под¬

жав губы.

Чувствуя на себе его недружелюбный взгляд, Антон

связанно, несмело повторял движения Дарьина, отковал

деталь и с досадой отметил, что одна часть ее не запол¬

нила ручья. Дарьин рванулся к нему:

— Весь металл на хвост оттянул! Не видишь!

— Вижу, — огрызнулся Антон.

Нагревальщик положил перед ним вторую заготовку.

Напрягаясь, нервничая, Антон испортил и эту: теперь в

другую сторону перепустил.

Дарьин грубо оттолкнул его:

— Хватит, отойди!

— Не отойду! Теперь я знаю, как надо. Теперь вый¬

дет, честное слово! — крикнул Антон.

— За брак с меня будут высчитывать, а не с тебя, —

Дарьин отнял у Антона клещи и отстранил от молота.

Но Антон не уходил: он упрямо стоял поодаль —

учился.

В конце смены Олег подсчитал откованные детали и

удалился, усталый и самодовольный, небрежно пригласив

Антона идти домой. Но Антоном все настойчивее овладе¬

вало желание доказать Дарьину, что он сумеет управить¬

ся с этой деталью.

Цех опустел, грохот утих, за окнами белел во тьме

снег. На небе, правее трубы, пылала лазоревая звезда.

Морозило. В корпусе перекликались наладчики и слесари.

Отыскав десятка два заготовок, Антон остановил

старшего мастера, попросил:

— Дядя Вася, я нашел несколько некачественных

болванок, разрешите мне обработать их?

— Что за новости? Ступай домой...

— Дарьин-то не дал мне... — пожаловался Антон.

— Не дал? Ах, сатана! — вскричал Василий Тимофе¬

евич, и Антон не понял, восхищается он им или осуж¬

дает. — Вот так дружка ты заимел! — Сняв кепку, погла¬

дил бритый череп, из-под ладони испытующе покосился

на парня, сжалился: — Ладно, только зря не бухай. Я

подойду после...

Антон подождал, пока нагреется металл, пустил мо¬

лот, вынул заготовку, аккуратно положил на штамп и

нажал педаль. Гулко разнеслись по корпусам пять оди¬

ноких ударов. Поковка не получилась.

«А вот сейчас' выйдет. Должно выйти» — убеждал

себя Антон.

Выкатил кочережкой вторую, подхватил клещами, по¬

нес, положил, надавив педаль, ударил раз, остановился,

обследовал, поправил в ручье, ударил еще раз, опять

взглянул, опять поправил. Но и эта деталь не вышла, —

металл не заполнил формы; откинув в сторону поковку,

Антон опять упрямо повторил: «Врешь. Выйдешь! Сейчас

обязательно выйдет. Эта наверняка получится».

Достал из печи третью заготовку, с надеждой опус¬

тил на штамп, и вспышка озарила его беспокойное, как