Широкое течение

— Это ко мне, — невнятно промолвила она и встала.

— Выйдемте на минуту, — глуховато сказал Антон,

взял ее за руку и пропустил впереди себя.

Боясь скандала, стыдясь знакомства с ним, прокли¬

ная тот час, когда она в великодушном порыве согласи¬

лась на свидание, возмущенная его поступком, Люся

прошла по коридору, мстительно и со злорадством думая

про себя: «Хорошо же!.. Ты у меня поплатишься за это.

Я тебе скажу!..»

Остановившись у выхода, она спросила вызывающе:

— Что вы от меня хотите? — Взглянула в его камен¬

ное лицо с плотно сомкнутым ртом и испугалась, потеряв

самообладание.

— Выйдемте, — повторил он твердо.

Подавленная его волей, она вышла на улицу, послуш¬

но, как в забытьи, села в такси и опомнилась только то¬

гда, когда машина, взревев, рванулась с места и опроки¬

нула ее на спинку сиденья.

— Куда вы меня везете?

— Почему вы^не пришли? — глухо спросил он, сдер¬

живая дрожь. — Я ждал вас два часа!..

Точно скрываясь от его пристального, пылающего

взгляда, она плотнее вдавливалась в угол, кусала губы,

готовая заплакать. Освещенные витрины, встречные ма¬

шины, фигуры людей сливались в одну расплывчато-пе¬

струю линию; изредка врывался яркий луч света и боль¬

но резал глаза.

— Я свободный человек, — произнесла она, сдержи¬

вая слезы, напуганная, — и поступаю так, как хочу. Не

пришла — значит не пришла, не могла.

— Зачем вы меня обманули? Разве я принуждал, тя¬

нул вас? Вы сами согласились, назначили место и час.

Значит, вам нельзя верить... А если задумали подшутить,

так это бесчестные шутки. Люся... слышите?..

Помолчав немного, он придвинулся к ней и, как бы

желая удержать ее, убедить, прошептал горячо и иск¬

ренне:

— Я люблю вас, Люся... честное слово!..

Закрывая рукой горло, Люся оттолкнула Антона.

— Не трогайте меня! — крикнула она резко и со

злостью. — Глупо же вести себя так... Оставьте меня в

покое... Я не нуждаюсь ни в вас, ни в вашей любви! По¬

нимаете? Остановите машину, я выйду.

Он отшатнулся, поморщившись, зажмурил глаза, ста¬

щил с головы шляпу. В крышу барабанил дождь, шины

сочно щуршали -по мокрому асфальту.

— Остановите! — крикнул он водителю, берясь за

ручку дверцы.

Антон тяжело вылез, расплатился с шофером, прика¬

зал отвезти девушку обратно и пошел прочь, наискось

пересекая улицу; раздался свисток милиционера, но Ан¬

тон все так же размеренно шагал по скользкой, лосня¬

щейся мостовой, по золотистым дрожащим световым по¬

лосам, подставив под дождь свою непокрытую голову.

3

Порыв ветра, распахнув неплотно прикрытые створки

рамы, ворвался в комнату, откинул край одеяла и окро¬

пил спящего Гришоню каплями дождя. Гришоня вздрог¬

нул и, думая, что это Антон брызнул на него водой, сон¬

но, скрипуче протянул:

— Ну, не балуйся!..

Приоткрыв один глаз и никого не увидев над собой,

он встал, на цыпочках подбежал к окну, захлопнул его,

затем, повернувшись, озабоченно шевеля пшеничными

своими бровями, стал рассматривать Антона, лежащего

поверх одеяла, одетого. Рядом с кроватью, на спинке

стула, висел мокрый пыльник, по полу растекались от

него потеки, на сиденье валялась набухшая влагой шля¬

па, в стороне — грязные ботинки.

Гришоня хотел разбудить Антона. Но взглянув на бу¬

дильник, на мглистый, дождливый рассвет, решил дать

приятелю отдохнуть еще полчаса, нырнул под одеяло,

сжался в комочек, задумался: что бы это могло приклю¬

читься с его другом?

Антон не спал, лежал, закрыв глаза; голова болела,

мысли путались, ускользали, точно размывались потока¬

ми дождя за окном.

Тоска, ноющая боль в груди гнали его через весь го¬

род по мокрым опустевшим улицам под дождем. Мимо

него изредка мелькали раскрытые зонты, цветные дожде¬

вики... Он много километров отмахал по Садовому коль¬

цу, утомился, но боль не проходила, сжимала сердце.

«Вот и все... — думал он с отчаянием. — Высоко зале¬

тел... Вот сорвался — и вдребезги... Зачем она это сдела¬

ла? Зачем?!. Как теперь жить?! Как работать?!. Эх, Лю¬

ся!..»— Приостанавливался на минуту посреди тротуара

и брел дальше, не разбирая дороги, по лужам.

И сейчас вот он лежит на своей койке, обессиленный,

разбитый, с ужасом осознавая, что все светлое, солнеч¬

ное осталось где-то далеко — прошедшая ночь безжало¬

стно разбила его мечту.

Антон со стоном вздохнул, повернулся.

— На работу пора, — послышался осторожный голос

Гришони, — просыпайся.

— Я не сплю, — отозвался Антон, не подымая век;

полежав еще немного, он приподнялся и сел на кровати,

взглянул на заплаканные окна, на сырую одежду, на

Гришошо, гремевшего чайником, встал, разделся: пид¬

жак и пыльник оставил сушиться, а брюки положил под

матрац — гладиться; в умывальной усердно плескал во¬

ду на лицо, голову...

— Почему ты спал одетым, где ты был? — настойчи¬

во донимал его Гришоня, разливая чай. — Уж не напился

ли ты?

— Да, почти что напился.

— С какой это радости?

— Отстань!

— Оч-чень интересно!

Выпив наскоро по стакану чаю, они вышли на улицу,

прижимаясь к стенам домов, поспешили к трамвайной

остановке.

Плотные, по-осеннему водянистые тучи опустились

низко, на самые крыши домов, сеял мелкий и спорый

дождь; еще недавно нарядные, в золоте ранней осени,

деревья потухли, ветви их обвисли, листья посерели, на¬