Широки врата

«Да, она это тебе скажет», — констатировала Ирма, — «но, конечно, это не будет соответствовать действительности». Дочь коммунального короля приобрела значительные познания в психологии за шестилетнее знакомство с бывшей любовницей торговца оружием!

IV

Халлайн был старым и бедным городом, но им удалось получить два смежных номера в гостинице. Ирма удалилась в свою комнату с вежливым «Спокойной ночи». В порядке любезности она не закрыла свою дверь на ключ, и Ланни, столь же вежливый, не стал даже приближаться к ней. Возможно, если бы он прокрался, сел на край кровати и стал ласкать её, то, возможно, вернул ее обратно и убедил ее дать ему еще один шанс. У него было очень сильное искушение. Он любил ее, и его сердце болело от ожидаемого одиночества. Было ли у неё тоже искушение? Его дверь была не заперта, и у неё была возможность прокрасться и сказать: " Ланни, я люблю тебя. Поверь, делай, что хочешь, я все еще люблю тебя!» Они, возможно, продолжали бы жить дальше жизнью кошки и собаки, как живут многие другие пары, которых они знали.

Но нет, она выдвинула свои требования и будет их придерживаться. Ланни подумал: «Могу ли я дать обещания, которые она требует? Могу ли обещать что-нибудь похожее?» Его ответ был: «Нет» По крайней мере, это был частичный ответ. Но потом он будет думать об этом прекрасном теле, которое лежит там и ждет его и, может быть, даже жаждет его. В его душе шёл поединок, как между дьяволом и совестью, который шёл в душе Ланчелота Гоббо, — «Пошевеливайся, - говорит бес. Ни с места! — говорит совесть»[104]. В данном конкретном случае казуистам будет трудно решить, что отнести к бесу, а что к совести. Это будет зависеть от его отношения к брачным обетам мужчины и его привязанности к матери своего ребенка, с одной стороны, и с другой стороны, к эксплуатируемому пролетариату, плохо оплачиваемый труд которого обеспечил его досуг, его культуру, все те вещи, которые выделяют его из вышеуказанного пролетариата.

Они встретились вежливо утром. Беглый взгляд на ее лицо показал ему, что она плакала, а также, что она сделала все возможное, чтобы скрыть этот факт пудрой и румянами. Страдала ли она, потому что он не пришёл к ней? Причинила ли боль его гордость ее гордости? Он никогда не узнает, она вытолкнула его из своего сердца и не примет обратно. Когда хирург режет живую плоть, он никогда не режет помалу и медленно. Он острым ножом режет быстро. И сразу повреждённая плоть начинает заживать, образуя свою собственную кожу на оставшейся ткани. Ланни вспомнил слова из Короля Лира: «Они должны достать огонь с небес, Чтоб выкурить нас порознь из темницы, Как выживают из норы лисиц[105]». Здесь был огонь, и он обжигал и причинял страшную боль.

Ирма не захотела завтракать, она попросила просто чашку кофе. Она хотела скорее добраться до Зальцбурга, чтобы успеть на утренний поезд. Ладно, он довезёт ее по всем правилам вежливости. В бюро путешествий она узнала, о чём она догадывалась, что самый быстрый маршрут был через Берлин и Бремен. Она сядет на немецкий пароход. Почему нет? Ей всегда нравились немцы, она всегда ладила с ними. И не существовало никаких причин в мире, почему ей не следует ехать через Германию. Разве она не друг фюрера после её заявления о поддержке, сделанного только накануне вечером?

Ланни осознал, что огонь с небес сделал с ними. Она пойдёт своим собственным путём. Будет жить собственной жизнью, как и он. Она будет выбирать собственных друзей, думать собственные мысли и разговаривать с друзьями несомненно с тем же чувством облегчения, которое он испытывал, но в котором он едва осмелился признаться себе. Происходило ли то же самое с ней? Очевидно, нет. Он был удивлен решительностью ее слов и поведения. Для этого нужны были усилия, и она их сделала. Может быть, она была более твёрдой, чем он. Более эгоистичной, или, во всяком случае, менее сентиментальной? Как может быть иначе, если она собирается стать нацистом или терпеть нацистов?

И вдруг он понял, что значит отказаться от своей маленькой дочери. Бедный ребенок! Она будет воспитываться в этом мире. И когда ей будет сорок, будет ли она выглядеть, как Магда Геббельс? Размышляя так, Ланни обнаружил, что может быть придет такое трудное время, когда он будет ненавидеть мать своего ребенка. Это был ненавистный мир, в котором она жила, и она станет одним из столпов этого мира, одним из его создателей. Она не интересовалась политикой до сих пор. Но Ланни заставил её измениться. Она поймет, что политика означает теперь защиту ее состояния и ее привилегий. Она знает, кто угрожает отобрать их, и как бороться против этих врагов.

Эти мысли сопровождались наблюдением, как женщина платит за поезд и пароход и заказывает по телеграфу бронирование! Потом он ждал, пока она напишет телеграмму горничной и телеграмму матери, не сказав ему, что она там написала!

V