Шиноби Мрачного Рассвета

- Ты проиграл, - Джирая небрежно щелкнул по плашке осё, привлекая внимание Хана. Джинчурики, за своими мыслями совсем забывший про игру, перевел взгляд на доску. Ловушка захлопнулась.

- Да, - пробормотал он, - сдаюсь.

- Не будем тянуть, - подался вперед Минато. - Вы все знаете, для чего мы здесь сегодня собрались. Время обсудить тактику завтрашнего боя. Джирая, есть новости?

- Нет, - покачал головой сеннин, - все по-прежнему. Сколько их точно, не могу сказать, но не меньше четверых. Жабы не рискуют соваться близко. В это время года обычными земноводными не притворишься при всем желании.

- Карта местности есть?

- А как же...

***

Весенние поля - одно из самых унылых зрелищ в мире. Кое-где еще белеющие снегом, а кое-где уже растаявшие непролазной грязью, они навевают тоску и на крестьянина, и на путешественника. Поля, окружавшие Хатису, исключением не были. Лежащая у южных отрогов гор, занимавших центральные районы страны Земли, деревенька жила земледелием. Расчищенные пашни начинались за добрый пяток километров до селения. Местные крестьяне не страдали леностью и за годы расчистили немало земли, заставив леса отступить на почтительное расстояние. Былые пущи оставили после себя лишь редкие форпосты рощиц в тех местах, где прагматичные селяне не стали бороться с оврагами и чрезмерно каменистыми холмами, весьма нередкими в этой местности.

Один из таких холмов расположился южнее деревушки. Высокий, сложенный основательными каменными породами, он царствовал над округой, заставляя даже проходящую через селение дорогу выделывать почтительный крюк, огибая его громаду. Чащоба на вершине оставалась наименее тронутым людскими руками кусочком леса в окрестностях. Желающие сюда лезть в Хатису находились редко. Но одаренных каменные кручи не волновали. Небольшая полянка в самой чаще стала вполне удовлетворительным пристанищем для шестерых шиноби.

И шестерых нешиноби.

Так же, как и коротающие время на стоянке, они кутались в черные плащи с красными облаками. Вот только, в отличие от остальных, сменяясь с караула, они не спешили к спальникам и не тянулись к сумкам с продовольствием. Шестеро, чьи тела уродовал самый радикальный пирсинг, а волосы горели рыжиной, не нуждались в отдыхе.

Как и положено мертвецам.

- Искусство, существующее лишь краткий миг - нонсенс. Время - вот критерий истины. Только то, что прошло испытание временем, может приобрести ценность...

Голос принадлежал приземистой фигуре, едва ли не по брови укутанной в плащ. Застыв в каменной неподвижности, шиноби цедил слова ровным скрипучим голосом несмазанного механизма.

- Ха! А музыка?! Попробуй только сказать, что музыка не искусство. Чем взрыв хуже?!

Любитель взрывов и музыки выглядел куда живей. Среднего роста блондин буквально кружил вокруг неподвижного шиноби, с жаром доказывая свою правоту, скрипя зубами на каждое возражение оппонента.

- А что музыка? Все мало-мальски стоящие произведения созданы еще...

- Б..., Сасори, да смажь ты уже свою е... куклу! З... скрипеть! - прервал спор Хидан, вскакивая со спальника, на котором валялся.

- Как только вернемся на базу - смажу, - кукольник остался ничуть не впечатлен гневом жреца Джашина. - Ты хоть представляешь, насколько сложен механизм звукоизвлечения этого конструкта? Рисковать этим произведением искусства, разбирая его посреди леса, я не намерен.

- Ха, и эту скрипелку ты называешь искусством?! - не мог не воспользоваться моментом блондин, начиная новый круг перепалки.

Одно и то же. Каждый раз. Стоило только Сасори и Дейдаре оказаться в одном месте, как вновь и вновь начинался бессмысленный спор. Спор ради спора — этого Нагато не понимал никогда. Но кукольнику и бакутонщику, похоже, доставлял удовольствие сам процесс. Не самый большой изъян среди представителей его разношерстного отряда.

- Хс-с... Каждый раз одно и то же, - тихое бурчание Орочимару, словно прочитавшего мысли Пейна, расслышать мог лишь стоящий рядом Нингендо. Что наверняка не было случайностью.

Лично Нагато навязчивость коноховца раздражала куда больше пустых споров нукенинов Ивы и Суны. С достойной лучшего применения настойчивостью Белый змей пытался разгадать тайны Риннегана, при любой возможности стараясь вызвать на разговор его носителя. Порой Пейн гадал: как много Орочимару сумел вызнать за эти годы из случайных оговорок и мимоходом оброненных слов?

Как скоро сочтет, что узнал достаточно и попытается завладеть его, Нагато, глазами?

Убивать саннина не хотелось. Слишком уж он был полезен, сочетая мастерство и в фуин, и в стихийных дзюцу, и в ирьенинском искусстве. И пусть в каждом из этих направлений нашлось бы кому потягаться с Белым Змеем, именно сочетание знаний и делало его столь ценным. Потеря такого актива станет неприятным ударом по плану. Но увы, уникальные достоинства всегда идут рука об руку с уникальными недостатками. За годы руководства Акацки Нагато успел понять и ощутить это в полной мере. Оставалось лишь жалеть, что не у всех оные недостатки столь просты, как у Какузу.