«Не брат? И мне тебя чуждаться?Творец! Роптать я не должна.Но, ах! Ужель я рожденаБезродной по земле скитаться,Без милого на свете жить?Меня не будешь ты любить!И я увяну сиротою,Но знай: и в горести моейОстанусь другом я – сестрою —Зулейкой прежнею твоей!Быть может, жаль тебе решитьсяМладую жизнь мою пресечь,А должен мстить; возьми же меч —Вот грудь моя! Чего страшиться?Сноснее тлеть в земле сырой,Чем жить и быть тебе чужой.Судьбы жестокого удараТеперь причину вижу я,Яфар… он вечно гнал тебя,А я, увы! Я дочь Яфара!Спаси меня!.. Хоть не сестрой,Пусть буду я твоей рабой».
XII
«Зулейка! Ты моей рабою!..Пророком я клянусь, СелимВсегда, везде, навек твоим!Счастлива нежною мечтой,Ты слез не лей передо мною.Взгляни на меч заветный мой,Корана с надписью святой!Пускай сей меч в день шумной браниПозором ослабелой дланиНе защитит в бою меня,Когда обет нарушу я!Прелестный друг, души отрада,Соединимся мы тесней!Теперь исчезла нам преграда,Хоть лично мне Яфар злодей,Ему был братом – мой родитель;Он тайно брата умертвил;Но однокровного губительМеня, младенца, пощадил;И сироту – он, Каин новый! —Хотел себе поработить,Как львенка, думал заключитьОбманом в тяжкие оковы,И тщился строго наблюдать,Чтоб я цепей не смел порвать.Его обид я не забуду;Кипит во мне отцова кровь;Но в том порукою любовь,Что для тебя – я мстить не буду.Однако ж ведай, как ЯфарСвершил злодейский свой удар!»
XIII
«Как ярость братьев раздраженных,Вспылала гибельной грозойЛюбовь, иль честь тому виной, —Не знаю я: в душах надменныхОбид малейших даже видВражду смертельную родит.Отец мой, Абдала, все болеВрагам был страшен в ратном поле.Еще поднесь его делаБоснийцы в песнях величают,И ратники Пасвана знают,Каков был смелый Абдала.Я расскажу Зулейке нынеО горестной его кончине,Как он коварства жертвой пал,И, о моей узнав судьбине,Как я навек свободным стал».
XIV
«Когда Пасван в стенах ВиддинаУже не жизнь одну спасал,А сам султану угрожал;Тогда паши вкруг властелинаСтеклись, раздор забыли свойИ двинулись с мятежным в бой.Два брата сабли обнажают,При каждом верные полки,Раскинут стан, и бунчукиВ полях Софийских развевают.Но Абдалы надежный мечНапрасно ждал кровавых сеч.Он мнил, что с братом примирился, —И в небеса переселился,Родным злодеем отравлен.Однажды, бывши утомленЗвериной ловлею и жаром,Вкушал в купальне он покой,И раб, подкупленный Яфаром,Ему напиток роковойПоднес; он взял без подозренья, —И смерть!.. Не верь моим словам,Гарун решит твои сомненья;Спроси его, Гарун был там».