Шестнадцать деревьев Соммы

Я чуть было не рассказал ей все. Но на мне лежала ответственность перед мертвыми. Если я откроюсь, для чего Гвен использует это? Может быть, она и так знает основное, и ей остается лишь выяснить, когда или где, чтобы поменять курс и найти то, что искали мама и Эйнар?

Море ревело все громче. Дождь теперь лил потоком, бил по окнам. Мы подсели поближе к огню. Больше не упоминали ни Уинтерфинча, ни Эйнара. Снова стали случайно занесенным сюда норвежцем и несведущей служанкой.

Хорошего это не сулит, сказал я себе. Мы здесь вдвоем. А Ханне так далеко, во всех смыслах этого слова…

Я посмотрел Гвен в глаза. Подумал: сколько времени парень с девушкой проведут под одной крышей в непогоду, не переспав друг с другом? С каждым порывом ветра мы все теснее прижимались друг к другу. Каменные стены защищали нас от бури, но здесь, внутри, вступили в действие какие-то иные силы. Ее взгляды все дольше задерживались на мне, мои – на ней, в глубинном осознании троглодитами того, что следует держаться вместе, чтобы не замерзнуть, производить потомство, не давать прерваться человеческому роду.

Под шерстяной тканью четко обозначились ее соски. Я превращался в животное. Но в ту секунду, когда ее веки уже было опустились настолько, чтобы это можно было счесть за приглашение, задребезжало стекло – непогода разгулялась не на шутку.

Колдовство рассеялось, и мы вскочили на ноги.

Весь пол кухни был засыпан осколками. В окно хлестал дождь; капли шипели, долетая до чугунной плиты.

По стене что-то грохнуло. Камень по камню. Еще один.

– Надо закрыть ставни, – сказала девушка. – Волной швыряет камни с берега, они ударяют в дом.

– Так не бывает.

– Blimey![43] Еще как бывает. В такую непогоду почтальонам запрещено останавливаться близ берега. Машины потом все во вмятинах.

Я подошел к разбитому окну.

– Ты что, отойди! – крикнула Гвен, оттянув меня за свитер. – Ветром подбросит осколки, порежешься весь.

– Вот черт… Что же делать?

– Думаешь, ставни на Шетландских островах для украшения? Выйди, закрой их, а я закреплю их изнутри.

Я еле открыл входную дверь против ветра. Когда та уже наполовину подалась, ее рвануло штормом так, что она чуть не слетела с петель. Порывом ветра наши куртки скинуло с вешалки. В ушах у меня завывал ветер; не дойдя до угла дома, я уже насквозь промок. Море вокруг поднялось на несколько метров, и казалось, зеленая пена вот-вот поглотит весь остров. Я двинулся вперед, наклонившись так, будто поднимался в гору, – чтобы отдышаться, приходилось отворачивать лицо от ветра. С береговой полосы доносилось частое лязганье, похожее на тот звук, когда высыпаешь целый прицеп камней на землю, и они, падая, расталкивают друг друга в поисках свободного места.

Под шквалом мелких камешков я отцепил ставни. Из разбитого окна высунулась рука Гвен, потянувшая их на себя. Так мы закрыли все окна, укрепив дом снаружи и затемнив внутри.

Гвен вышла из дома. Встала рядом со мной и мгновенно промокла. Ее волосы прилипли ко лбу. Волны под нами сворачивались в гигантскую стружку.

– Знаешь про Макл-Флагга? – прокричала она. – Маяк у Анста? Пару лет он простоял, а потом пришлось его надстроить, потому что камни с моря постоянно били стекла.

– Скоро рыбу из моря начнет выбрасывать, – сказал я.

Гвен медленно качнула головой.

– Да уж, похоже, что так.

Бесцветно-темные море и небо слились воедино в кастрюлю с крышкой. Мы, крохотные, были внутри этой сросшейся беснующейся массы без конца и начала. Грохот стоял, как от винтов вертолета.

Внезапно я потерял равновесие. На пару секунд мне почудилось, что весь остров целиком вырвало из земной коры. Оказалось, ветер, навстречу которому я наклонился, вдруг затих.

За ним успокоились и волны, словно осознав, что остались в одиночестве в этой бешеной скачке, и заскучав по ветру. Поверхность моря, светло-зеленого, взбитого ветром, наполненного пузырьками воздуха, разгладилась. Воздух все еще был напоен влагой, но среди туч мелькнул просвет.

– Что, проясняется? – удивленно сказал я.

Дождевая вода струилась по краснощекому лицу Гвен, но она не вытирала ее.

– Нет. Это был furious gale. А теперь начнется то, для чего нет названия.

Вода собралась в ручеек, резво струившийся у наших ног. Кровлю не сдуло благодаря сетке, но дверь в один из сараев распахнуло, и та зловеще громыхала на петлях.

– Пойду принесу еще торфа, – сказал я. – Пока еще можно ходить, выпрямившись. Завалю эту дверь.

– Давай, – кивнула девушка и поторопилась к лодочному сараю посмотреть, как там «Зетленд».

Я понимал, что карты мне выпали неважные. Даже погода была на ее стороне. Постепенно до меня начало доходить, что в прежние времена отношения между поколениями регулировались не заботой и лаской. А стенами пещер – от ветра. Блестящей сталью – от врага. Сухим полом – от промокших ног. Притяжением напуганного к бесстрашному.