Шесть зимних ночей

– Летом рядом нет вас. А я бы так хотела все вам показать! Как зеленеет эта поляна, как наливается силами каждое дерево в лесу, как танцуют стрекозы над рекой и низко-низко порхают перед грозой ласточки. Главное, я бы показала вам поле… – она осеклась и отвела взгляд.

– Расскажи, какое оно, – попросил Свят, и она услышала в его голосе улыбку.

– Оно прекрасно! – воскликнула Шишига, воодушевленная интересом гостя. – Сначала, по весне, трава такая сочная и яркая, что в глазах рябит! А потом она вырастает, все выше и выше, и появляются цветы. Первой распускается сурепка – она желтая, и на кисточках много-много маленьких цветочков. Запах у нее, знаешь, такой сладкий и одновременно будто острый. И даже в носу немного щиплет, если долго нюхать!

– Так уж и щиплет? – рассмеялся Свят.

– Точно говорю – щиплет! Так вот, сурепка там не одна, еще васильки есть. Они голубые, точь-в-точь как небо сегодня, – она указала пальцем наверх, – и появляются позднее. В окошко выгляну, а их с каждым днем все больше, синий с желтым мешается, да так красиво выходит! Как ветер поднимется, словно волна по полю идет, и над этим морем бабочки разноцветными стайками – туда-сюда, туда-сюда…

Шишига замолчала, переводя дух после пламенной речи.

– Похоже, оно и правда необыкновенное, твое поле.

– Я была бы так счастлива, если бы вам удалось увидеть его хоть одним глазком, – с сожалением произнесла девушка. – Прости, я знаю, что это невозможно. Но ведь мечтать можно о чем угодно, правда?

– Даже нужно, – кивнул Свят и ободряюще улыбнулся.

Из дома доносились оживленные голоса и звон посуды. Шишига бросила на гостя благодарный взгляд и скрылась в сенях. Зимние уже расправились с завтраком и, выслушав ее сумбурное щебетание, поспешили на улицу. Маленький Чепуха выскочил на крыльцо да так и замер от восторга, приложив к деревянным щекам ладошки в вязаных варежках.

– Ну, беги скорее на горку, – подтолкнула его девушка и сама припустила следом, под их ногами хрустела тонкая корочка свежего наста.

Чепуха первым поднялся по ступенькам и стоял наверху, не решаясь скатиться. Шишига взобралась на площадку и протянула ему руку.

– Давай вместе, – предложила она.

Малыш радостно закивал, и она уселась на вершине горки, устраивая его перед собой.

– Готов? Поехали!

Горка оказалась не слишком крутой, но довольно длинной, и они быстро набрали скорость. Морозный воздух обдувал щеки, девушка прижимала к себе Чепуху, перехватив руками поперек живота, и не могла сдержать по-детски задорный смех. Оказавшись внизу, они вылетели на снег и повалились на бок. Чепуха сразу же вскочил и, ухватив Шишигу за руку, потянул ее обратно к лесенке. Мимо них темным пятном пронесся Буран, а за ним – Кит с жавшейся к его груди перепуганной Дерезой.

У подножья горки образовалась очередь из желающих прокатиться, нечисть толкалась и весело гомонила, оттесняя друг друга в сторону. Шишиге удалось протиснуться между ними и, воспользовавшись заминкой, взобраться наверх. Они снова покатились, и ее охватила свежая волна беспечного ликования.

Катания с горки переросли в шуточные бои стенка на стенку, воздух рассекали снежные снаряды, и повеселевшая Дереза забавно подпрыгивала, пытаясь их поймать. Гуляния затянулись до вечера, стемнело, и запыхавшиеся постояльцы один за другим потянулись к избе, предвкушая отдых и горячее угощение. Шишига провожала взглядом Кита, уносившего в дом покрытую инеем соломенную козочку, когда почувствовала, как кто-то дергает ее за юбку. Это был Чепуха – его шубку облепил снег, а варежки промокли насквозь, но он настойчиво тянул девушку в сторону горки.

– Что ж, пойдем, – вздохнула она, – но это будет последний раз на сегодня.

Они залезли на площадку и приготовились к полету. Ступеньки заскрипели, и, обернувшись, Шишига увидела Свята.

– Возьмете третьим? – весело спросил он, усаживаясь за ее спиной и аккуратно обнимая.

Они оттолкнулись и покатились вниз, рассекая темноту, мелкие снежинки летели навстречу, и казалось, что это звезды сплетают вокруг свой космический танец. Шишига утыкалась лицом в русую макушку Чепухи, ощущала лопатками твердую грудь Свята и думала о том, что никогда еще не была счастливее.

Она ложилась спать, до краев наполненная радостью, и долго слушала, как возятся и посапывают на лавках и полатях сытые, разомлевшие гости. Так, в забавах и играх, прошли еще двое суток. А ранним утром одиннадцатого дня дома не обнаружился Чепуха.

Зимние обшарили всю избу, Шишига бегала к речке и бане, Буран прочесал опушку леса, но никаких следов малыша не было видно.

– Я схожу в деревню, – твердо сказал Свят, плотно запахивая в сенях дубленый плащ.

Его не было несколько часов, в течение которых в горнице стояла гнетущая тишина, нарушаемая редкими шепотками и удрученными вздохами. Надоедливо тикали часы на стене. Едва скрипнула входная дверь, Шишига подскочила. Свят шагнул внутрь, держа на руках спящего Чепуху, и его спокойное лицо заставило ее с облегчением опуститься обратно на стул.