Шерлок. Твой мозг может всё

У калитки обнесённого забором дома с небольшим ухоженным садом нас встретил звонивший полисмен и проводил в дом. На полу кухни, в луже остывающей крови, лежал труп садовника с проломленной топором головой. На столе стояла сковородка с ещё тёплой жаренной яичницей и нарезанный хлеб. Очевидно, он собирался позавтракать. Следов борьбы не было.

После осмотра кухни мы вышли в сад. В этот момент из-за кучи обрезанных веток возле забора появился какой-то тип довольно гнусного вида, с красно-синим, заросшим щетиной, испитым лицом. Увидев полицейских и меня, он остановился.

– Кто вы такой? – спросил Лестрейд.

– Кто я? – переспросил он. – Я каждый день прихожу сюда помогать садовнику. Меня зовут Джеймс. А что все вы здесь делаете?

– Задаём вопросы здесь мы! – отрезал инспектор. – Скажите, что вы знаете о смерти садовника?

– Его убили? О, господи! Кто это сделал? В любом случае я не имею к этому никакого отношения, вы же видите, что я только что пришёл…

– Я думаю, что вы уже давно здесь, а незадолго до нашего прихода убили садовника ударом топора. Зачем – разберётся полиция, – вмешался я в диалог.

Ваше мнение, Ватсон. Почему я принял такое решение?

Инспектор ничего не говорил об убийстве. Джеймс же спросил: «Его убили? Кто это сделал?». Эта фраза и выдала его.

Кража в музее

Был у меня случай расследования ограбления одного музея искусств. Пропали три ценнейших картины эпохи Возрождения. В итоге получилось «дело на одну трубку», как я их называю. Но давайте по порядку.

Единственным свидетелем ограбления был бухгалтер музея. Приехав утром следующего после ограбления дня, мы прошли к его рабочему кабинету по длинному коридору первого этажа, с одной стороны которого были двери выставочных залов и подсобных помещений, с другой – наглухо зашторенные тяжелыми портьерами высокие окна, выходящие на безлюдный, неосвещённый пустырь. Бухгалтер рассказал следующее.

– Я вчера задержался до позднего вечера на работе, так как необходимо было закончить годовой отчёт. Заканчивая работу, уже ближе к полуночи, я услышал резкий звук – как будто кто-то распахнул давно не открывавшееся окно. Я осторожно выглянул из двери своего кабинета в хорошо освещённый коридор (мы никогда ночью не выключаем свет, во избежание грабежа) и увидел, что одно из окон в дальнем конце коридора открыто настежь. Отодвинув портьеру и взглянув вот в это ближайшее ко мне окно (видите, все они выходят на этот пустырь), я заметил двух удалявшихся, неопрятно одетых мужчин, один – выше среднего роста, с большим свёртком в руках. Другой – совсем маленький, лысоватый. Наверное, это и были преступники.

Ватсон, мне было всё ясно, но посмотрели бы вы на Лестрейда! Его лицо приобрело серый оттенок, в глазах читалась неподдельная грусть от этого, как ему казалось, сложнейшего дела. Ведь лиц преступников не видели, следы на подоконнике распахнутого окна отсутствовали, отпечатков – никаких. Словом, улик – ноль.

Подождав ещё с десяток минут и сжалившись над ним, я сказал: «Инспектор, здесь не нужно ни криминалистов, ни снятия отпечатков. Всё ясно как дважды два. Немедленно арестуйте этого “свидетеля ограбления” и пусть покажет, где он спрятал украденные полотна».

Уже через четверть часа бухгалтер доставал из тайника в стене кабинета «исчезнувшие» картины. Всего одна маленькая деталь в рассказе бухгалтера, и я понял, что он лжёт.

Может, и вы, Ватсон, поняли, какую деталь я имел в виду?

Ночью из хорошо освещённого помещения невозможно увидеть, что происходит на неосвещённой улице. Подсветки пустыря из окон не было, так как они плотно зашторены портьерами. Бухгалтер же даже описал «неопрятную» одежду, рост «удалявшихся» и «увидел» у одного из них лысину и большой свёрток в руках другого…

Пропавшие рубины

Ватсон, у меня было много случаев инсценировки ограблений по разным причинам. Если хотите, расскажу ещё один.

Меня пригласила расследовать похищение одна страховая компания. Им было очень жаль расставаться с внушительной суммой, на которую была застрахована украденная коллекция рубинов, похищенная у одного из торговцев и коллекционеров в Лондоне. Не буду забегать вперёд, дело было так.