Шёпот в ночи. Сборник рассказов

Перед ним плелся воз, на козлах которого сидел кобольд с длинной трубкой во рту. Даже не стараясь обогнать воз, занимавший половину грязноватой после дождя улочки, Эрик поднял глаза на ясное небо. Среди бледных зыбких лохмотьев облаков виднелись десятки черных точечек – птицы, паря, выписывали неправильные круги; изредка резко снижались и сразу же набирали искомую высоту, трепеща крыльями.

Обернулся.

За паладином, замыкающим вереницу, трусил жеребенок, облаченный в сбрую рейнсградских цветов. Это вызвало у Эрика немалое удивление – для чего они нацепили это на жеребенка? Задать оный вопрос гному, ведущему жеребенка под уздцы, он не решился. У коротышки на лице было написано, что на любой неудобный вопрос он будет либо отвечать руганью, либо – в лучшем случае – пропустит вопрос мимо ушей, скрытых в чапыжнике рыжих волос. Но не только это вызывало у Эрика вопросы. Покрытый оттисками нагрудник гнома «украшал» ветвистый узор запекшейся крови. Оружия при нем не было. По крайней мере, оно не выглядывало из складок коричневого плаща и не было приторочено к седлу.

Рядом с домом ипата, как обычно, было много возов, на которые местные нагружали пузатые бочки с клеймом в виде клевера – эмблемой одной из известнейших местных распивочных «У Джорджа МакКартина». Улочка увела воз, все это время медленно плетущийся перед Эриком, к амбарам, откуда то и дело веяло донником и чем-то, что осталось для паладина загадкой, ибо он остановился у дома ипата.

Эрик скинул болотный капюшон. Вошел.

Ипат Альбер, круглый, низкий мужчина, поднял лысую голову, и взглянул на паладина двумя поблескивающими глазами. Он пожевал блестящими губами, над которыми, закрутившись, располагались каштановые усики, спрятал бумаги в сундук и заговорил:

– Чем могу помочь, уважаемый?

– Я пришел по поводу троллей, – сказал Эрик, сделав несколько шагов вперед, к дубовому столу ипата. – Меня зовут Эрик Генриетт.

– Да неужели? – мужчина с недоверием взглянул на гостя, потрогал безупречно белое жабо толстыми пальцами. – Медальон имеется?

– Нет.

– Тогда проваливай. Был бы ты Эриком, Каменное сердце показал бы… А! – отмахнулся он, – что с тобой говорить. Таких как ты уже столько было, что вы у меня вот где сидите! Одни проходимцы заглядывают. Еще деньги вперед требуют…

– Я беру оплату только после выполнения работы. А по поводу тех… Эм… проходимцев: жулья и вправду в последнее время развелось, как…

– …дерьма. Раньше люди боялись нападения леших, утопленников, оборотней, а сейчас – разбойников, которые на большаках промышляют… Ты мне вот что скажи, сумеешь доказать, что ты тот самый Эрик Генриетт, а не проходимец?

Паладин схватил рукоять меча. Клинок прошелестел и, блеснув, покинул ножны. Руны, которыми был покрыт практически весь клинок, засветились тускло-синим огнем.

– Macte!¹– воскликнул ипат. – Прошу, садись на бержер. Итак. Сколько ты хочешь за убийство троллей?

– В письме, – Эрик вытащил сверток пожелтевшего пергамента, – сказано, что платят шесть тысяч…

– Ага, а местные болтают, что к деньгам прилагается рыцарское звание и земля… Вот только я сомневаюсь, что князь Эрлендур знает об этом. Так что, ни на звание, ни на клочок земли не надейся… Ни пяди не получишь.

– К счастью ни того, ни другого мне не нужно. Заберу деньги и уеду.

– Не так быстро, паладин. Убийство троллей дело непростое. Больше сотни бравых рыцарей, наемников и чародеев пытались покончить с ними, но, как видишь, безуспешно.

– Я не отношусь к представителям вышеперечисленных профессий.

– Ну как сказать. Многие кличут паладинов наемниками, а конкретно тебя – отступником.

– Времена меняются, ипат. Что раньше считали благородством, теперь кличут разбоем.

– Что правда, то правда… Раньше было как? Вот чужие, вот свои – фронты поделены… А сейчас, бес их знает, что творится: пока окоянцы якшаются в лесах и убивают одних, солдаты готовятся кромсать вторых, не понимая, что настоящий враг – тот, что прячется в лесу и ночами воет на луну. Жрецы призывают к убийству тех, кто не похож на других, но они подразумевают под «непохожими» кобольдов, гномов, эльфов… В общем, всех, но не окоянцев. Они, видите ли, боятся, что человечество вымрет, и на наше место встанут другие. Эти засранные ублюдки призывают к убийствам, чтобы предотвратить лишь возможные убийства… Вот и кто после этого монстр?

– Вот она – логика войны. Убивать ради жизни, а жить для того, чтобы убивать.

– А, – отмахнулся, – говорить бессмысленно. Лучше давай обсудим дело. Я так понимаю, ты уперся и все-таки собираешься взяться за дело…

– Я не узнал бы о троллях, если не письмо. – Эрик указал на цидульку.

– Уверяю тебя, письмо не мое.

– Видимо, мужики решили взять дело в свои руки, а платить за это будет князь. Давно тролли здесь поселились?