Шепот питона

Видимо, мне нужен первый подъезд. Ноги тяжеленные, я едва передвигаю их, поднимаясь на второй этаж. Возле звонка никаких имен нет — видимо, отовсюду, куда я ни попадаю, люди пытаются скрыться. Меня пробивает дрожь. Я сглатываю и нажимаю кнопку звонка, он отзывается глубоким жужжанием. Я отнимаю палец. Хочу повернуться и сбежать вниз по лестнице, но силой воли приклеиваю стопы к полу. Может, это свидетельство моей материнской любви? Ведь я стою и не ухожу!

Внутри слышны шаги. То есть он дома, несмотря на то, что сейчас середина дня; будь у него работа, его не было бы. Я стараюсь мысленно подготовиться, но от любого воспоминания о его физиономии меня начинает мутить. Выпрямляюсь и поднимаю голову, хочу стать больше, чтобы он сразу же понял, что я больше не его младшая сестричка. Дверь открывается. На пороге женщина. Ей чуть за пятьдесят. Она выжидающе смотрит на меня и улыбается — видимо, принадлежит к тем, кто рад поболтать с продавцами всякого хлама и прочими случайными знакомцами.

— Я ищу Патрика Шейе.

В квартире слышны еще несколько голосов, а может, это телевизор. Женщина с удивлением смотрит на меня.

— К сожалению, я такого не знаю. Может быть, адрес неверный?

— Мне сказали, он живет здесь.

Она посмотрела в потолок, задумалась.

— Я сюда всего пять месяцев назад переехала. Может, он жил здесь до меня… С прежними жильцами я незнакома.

Она говорит со мной, как с заблудившейся маленькой девочкой. От этого мне, как ни странно, легчает.

— Как, вы сказали, его зовут?

От ее улыбки у меня возникает острое желание тут же к ней переехать. Я уже не раз обжигалась на этом чувстве. Качаю головой:

— Неважно, я его найду.

Руе

Олесунн

Пятница, 22 апреля 2005 года

Сверре, оставшись в куртке, прошел за мной в гостиную и присел в шезлонг. Я не стал варить кофе. Со дня пожара я жил только на хлебцах и холодных напитках. Все горячее — плита, кофеварка — вызывало во мне панику. «Время лечит», — сказал мой врач и прописал какое-то успокоительное, которое я и не думал принимать. Единственное, чего я хотел, — две недели больничного, чтобы встать на ноги. В буквальном смысле — добиться, чтобы ноги подо мной перестали дрожать как желе, чтобы голова не уплывала, и тут же вернуться. Помогала мысль о том, что Бирка арестовали как подозреваемого и сейчас тщательно проверяют. Ингрид была в ярости — она кричала, что это я натравил на него полицию, однако они прекрасно справились и без меня.

— Ты уверен, что готов к этому, Руе?

Сверре сидел, наклонившись вперед, ладони зажаты между коленями. Выглядел он неважно.

— Шеф сказал, что он не против, если ты понимаешь, что это значит. А ты понимаешь, что это значит, Руе?

Я настоял на этом — точно так же, как настоял на том, чтобы увидеть ее. Все они советовали мне не смотреть на Малышку, но я настоял. Теперь я сожалел об этом. Теперь мои воспоминания о ней были покрыты черной пеленой ее смерти. Но я должен был это сделать, я должен был знать. Нельзя ходить и делать вид, будто она не умерла.

— Я расскажу тебе все, даже то, что мы скрыли от прессы, если ты уверен, что тебе станет от этого лучше. Конечно, ты понимаешь, что это конфиденциальная информация и что ты не будешь заниматься этим делом.

Я кивнул.

Сверре вздохнул.

— Причина пожара — сковородка с оливковым маслом. На первый взгляд это может показаться простой забывчивостью — мы часто видим, как пьяная молодежь или старики засыпают, когда готовят еду. Конфорка, на которой стояла сковородка, была включена на максимум. Кто это сделал, Анита или кто-то другой, сказать сложно.

— А причина смерти?

— Аниту нашли на полу возле двери на кухню. При вскрытии в ее горле, трахее и легких обнаружена сажа, высокий уровень угарного газа в крови, а также немного цианида. Это свидетельствует о том, что она умерла от отравления продуктами горения при пожаре. В то же время мы установили, что Аниту ударили один или несколько раз тупым тяжелым предметом по затылку.

Я посмотрел на свои ладони. Они внезапно начали дрожать. Я положил их на колени, надеясь, что Сверре ничего не заметил.

— То есть ее ударили по голове чем-то тяжелым, — повторил я. — Тогда мы можем с уверенностью сказать, что пожар начался не по ее вине.

— Это типичная попытка скрыть преступление, но для расследования у нас очень мало следов.

— А Аврора?

Сверре вздохнул.

— С Авророй сложнее. Мы можем утверждать, что к моменту пожара она была уже мертва. У нее нет сажи в нижних дыхательных путях, в крови отсутствуют следы угарного газа. Но причина смерти пока непонятна. На ее теле остались следы серьезного сдавливания, сломаны несколько ребер. Кожа слишком повреждена, и точную причину такой травмы не установить, однако верхнюю часть ее тела что-то очень сильно сдавило. Причина смерти — удушение; по крайней мере, нет ничего, что указывало бы на другие варианты. Следов ударов, как у Аниты, у нее нет.

— Я не понимаю, — вырвалось у меня.

— Еще кое-что, — сказал Сверре. — Нам придется отпустить Бирка. У нас недостаточно улик, чтобы его задерживать.

Я встал и принялся расхаживать по комнате.