Шепот питона

— Я так понимаю, ты сейчас про Руе Ульсвика. — Эгиль на миг умолк, выжидая, но я молчала, и он снова заговорил: — Знаю, я сделал глупость, но у меня не было выбора. Он слишком много узнал, к тому же мы были друзьями. Я не мог больше от него ничего скрывать. К тому же он никому ни о чем не рассказал. Ведь иначе ты сидела бы здесь вместе со мной, — затараторил он, очевидно, опасаясь моего гнева. — Лив, честно, я не хотел врать. Черт, я слишком много врал в своей жизни, а он считал меня своим другом, хотя я просто говнюк… это многое значило для меня. Анита ведь нарисовала твой портрет, у него была фотография этого рисунка… И еще, Лив, у него ключ от твоей комнаты.

— Эгиль, ты о чем вообще?

— Анита Крогсвеен. Он ее отец. Я сказал, что не верю в то, что ты как-то в этом замешана. Ну, в ее смерти. Хотя, честно говоря, не так уж я в этом и уверен… Ты многое от нас скрывала.

Я вдохнула, закрыла глаза. Вспомнила светлые волосы Ибен — когда та была еще малышкой и не любила щетки, я расчесывала их пальцами. Волосы такие же светлые и тонкие, как у Аниты, такие же красивые, как у Авроры. Я постоянно думаю об Ибен в прошедшем времени. Она — мое прошлое?

— Говоришь, у него был ключ? — переспросила я.

Он кивнул.

— Должно быть, его украла Анита. Руе нашел ключ в ее комнате в доме матери.

Анита… Я снова закрыла глаза и увидела, как она входит в ванную, поправляет косметику, говорит, что у меня интересные глаза. Значит, потом она пошла проверить, правда ли, что у меня живет змея… Она все знала. Слезы текли по щекам и падали на брюки со стрелками.

— Вот черт!

Я думала, что мне нужно прятать от нее Неро. И я все время прятала его, а она позволяла мне думать, будто ничего не знает.

— И ты рассказал ему, от какой двери этот ключ, — проговорила я. — Ты пустил его в мою комнату.

— Ну, технически это моя комната. Твои вещи стояли там двенадцать лет, я решил, что ты уже не вернешься и не потребуешь их назад.

— А что, если он убил ее, Эгиль? Об этом ты подумал?

Покачивание головой.

— Нет, никого он не убивал.

Я поднесла позолоченный ключ к его лицу и отпустила цепочку. Ключ медленно закачался.

— Знаешь, где я его нашла? В шкатулке в комнате моей дочери.

Эгиль смотрел на ключ.

— Как он туда попал? Ты правда думаешь, что…

— Я уверена, Эгиль.

— И почему ты здесь? Разве тебе не нужно ехать искать дочь?

Я опустила голову.

— Нужно. Просто я… Я была уверена, что это Патрик.

— Патрик? — Эгиль бросил взгляд на дверь, повернулся ко мне и, подавшись поближе, прошептал: — Патрик мертв. Мы его порешили.

— Порешили?

Он придвинулся еще ближе.

— Мы с Ингваром его порешили. Никто никогда его не найдет. Он все равно что сквозь землю провалился. Или, точнее, от него не осталось ни рожек, ни ножек… — Прижал руку к груди и подмигнул мне. — Я-то все равно угодил в тюрьму, потому что у меня плохо получается быть преступником.

Эгиль засмеялся, встал и постучал в дверь, вызывая надзирателя.

— Поезжай, — сказал он, пока тот открывал дверь. — Найди ее.

Мемуары рептилии

Время шло. Тело сделалось длинным и тяжелым, таскать его стало непросто. Я почти не вылезал из кровати, кроме тех случаев, когда мне хотелось понежиться в лучах солнца, проникавших из окна.

Два раза приходили незнакомцы. Клиенты. Сначала явились несколько самцов с волосами на лице, в темной гладкой одежде, украшенной острыми шипами. Они шумели, трогали меня и пахли по-чужому. Болтали. Использовали слова, которые я раньше уже слышал: «кожа», «красивый», «дорогой». Один из них провел рукой по моей шкуре. Я только что заснул, был зол и жаждал добычи, теплокровной, кожаной, так что напал на первую подходящую руку. Вцепился в нее мертвой хваткой. Рука была грязной и волосатой. Владелец руки использовал много знакомых мне слов. «Дрянь». «Монстр». Он выпустил ту часть моего тела, которую держал в руках, и я шлепнулся на пол с громким стуком. У меня долго все болело. Я думал, мужчины вернутся, но они ушли, отказавшись от красивой дорогой кожи. Возможно, Холодная женщина назначила несуразно высокую цену.