Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— Очень просто. Слушайте. Врагов-завистников у Ивана Дмитриевича, как вам известно, очень много. Ему не прощают его «непрошеные вмешательства», его блестящие победы-розыски. В данном случае дело обстоит так же. Он вмешался в уже оконченное дело, доставившее лавры и следователю, и прокурору. И вот сегодня я получил грустное известие: враги Путилина одержали победу над ним.

— Как так?! — привскочил я.

— Очень просто. Иван Дмитриевич перед своим таинственным отъездом посвятил меня, преподав некоторые инструкции, в суть дела. Он выхлопотал отсрочку приведения в исполнение приговора над Александровским на семь суток.

— Ну, да, я это знаю. И, честное слово, он, очевидно, не зря хлопотал об этом!

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, доктор, но, но…

— Да говорите же! Не томите!

— Но случилось для него нечто удивительное: отсрочка сокращена по просьбе-проискам его врагов. Короче: битье Александровского кнутом назначено на восемь часов утра завтрашнего дня.

— Как?!

— Так. Ровно на двое суток ранее обещанного. Как им удалось достичь этого, — не знаю. Знаю и повторяю только одно: если сейчас не явится Иван Дмитриевич — все будет для него потеряно в смысле полной победы. Быть может, он спасет Александровского от каторги, но от плетей он его не спасет. В восемь часов утра его отстегают на Конной.

Меня при этом сообщении словно обухом по голове ударило.

— «Поражение! Первое поражение моего гениального друга, благороднейшего человека! И тогда, когда победа, очевидно, в его руках!»

— Что же делать? Этого не должно быть! — воскликнул я.

Помощник Путилина печально пожал плечами.

— Мы бессильны, доктор. Разве мы знаем, где он, разве мы можем предупредить его?

Так, в тревоге и волнении просидели мы в кабинете исчезнувшего Путилина до одиннадцати часов вечера.

— Все потеряно. Блестящая ставка Ивана Дмитриевича бита! — уныло проговорил его верный помощник. Я готов был рвать волосы на своей голове.

«Бита! Путилинская ставка бита!» — молнией пронеслось в моем мозгу.

В эту минуту в кабинет поспешно вошел агент.

— Пожар охлопковского дома! Дом горит, как свеча!

— Где?! Где пожар?! — бросился к агенту помощник Путилина.

— В доме той старухи ростовщицы, которую помните, убили, — пролепетал испуганный агент.

— Доктор, скорее, скорее! Едемте! Вы слышите, где горит?! Пальто, лошадей, скорее, черт возьми! — кричал помощник.

Агент хлопал глазами.

— Сейчас… сию секунду!

— Доктор, доктор! Сердце мне говорит, что там наш дорогой Иван Дмитриевич!

Мы беспощадно гнали лошадей. Прохожие в ужасе шарахались в сторону.

Все ближе, ближе… Уже стало видно зарево, клубы черного дыма. Уже слышен был запах гари пожара.

Вот и дом убитой ростовщицы Охлопковой. Густая толпа народа преграждала нам путь.

— По сторонам! Дорогу! — ревел, как исступленный помощник Путилина. — Боже мой, тут ли X.? А что, если…

Мы вбежали во двор, наполненный пожарным обозом. Дом действительно пылал, как свеча, ярко, с треском. И в ту секунду, когда мы подбежали к горящим дверям, на фоне пламени ярко обрисовались две фигуры.

Два человека боролись, зверски, озлобленно, стараясь вырваться из объятий друг друга.

— Смотрите, это Иван Дмитриевич! — закричал мне помощник и бросился в огонь.

Но его опередил сам Путилин. Резким движением он повалил высокого мужчину на пол и поволок его к выходу.

Через секунду, опаленный, он прорвался сквозь море пламени.

— Помогите мне! Тащите его!.. У меня рука обожжена, — раздался знакомый, властный голос.

Все бросились к нему на помощь.

— Иван Дмитриевич! Вы?! Дорогой! — захлебнулся помощник.

Я поспешно стал осматривать раны моего великого друга.

— Ничего… ничего… Особенно серьезного нет ничего, — спокойно ответил он. — Чуть-чуть подпалился.

Человека, которого вытащил Путилин, подняли на ноги.

— Ну, как, любезный: вопиет или не вопиет кровь убиенного об отомщении?

Поставленный на ноги — это был дворник охлопковского дома — бешено-злобно озирался по сторонам.

— Проклятый! — хрипел он.

— Попался, голубчик! Господа! — обратился к нам Путилин. — Там в доме, жена этого молодчика и полицейский. Они заперты. Выпустите полицейского и держите жену дворника! Я еду. X. работает еще в доме. Спасайте его!

— Иван Дмитриевич, побойся Бога, куда ты?! Ты сам нуждаешься в медицинской помощи. Смотри: ты страшно обжег руки! — взмолился я.

— Ах, оставь! — бурно вырвалось у Путилина. — Только бы не опоздать!

Миг — и он исчез за воротами горевшего дома.

Двор наполнился полицейскими. Помощник Путилина стал отдавать спешно приказания.

Вскоре из горевшего дома выскочил агент X.

— Ура! Пачки денег найдены! Ура Путилину! — кричал он в восторге.

Никто ничего не понимал. Пожарные работали, как львы. Дом оцепили кордоном полицейских. Когда открыли дверь, первым выскочил полицейский, за ним — красавица Варвара.

— Держите ее! Его превосходительство приказал мне караулить ее.

Женщину связали. Она кричала, кусалась, рвала свой сарафан.

Дом сгорел до тла.

Не получив распоряжений Путилина, мы не знали, что и делать.

Начинал уже брезжить рассвет.

Я взглянул на часы. Было двадцать минуть восьмого.