Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— Дверь закрой, слышишь?.. По делу важному от мужа твоего приехал я к тебе. Поняла? Да ну, шевелись, что на меня глаза вылупила? Сомлела? Говорю: по важному делу, по тому самому.

Схватилась та за сердце.

— Ох, тошнехонько… Родимые! — как-то всхлипнула она.

Страшный, нежданный гость сам запер дверь на деревянную защелку и вплотную подошел к красавице молодухе.

— Садись. Слушай. Все, слышь, все знаю я, — шепотом, боязливо оглядываясь по сторонам, начал чудной питерский гость.

— Это ты про что же? — тоже перешла на ты деревенская щеголиха.

— Да про что же, как не про убийство старухи этой. Муж твой все поведал мне, потому ближний я ему приятель. Он вот и сказал мне: поезжай в деревню, скажи жене моей, чтобы она сею же минутой с тобой вместе в Питер ехала. Писать ей не могу я, потому боюсь, как бы письмо не перехватили. И пусть она везет все, что отдал я ей после убийства. Боязно в деревне держать это. А чтоб она поверила тебе, так ты ей скажи: кланяется тебе, Варвара, муж твой кольцом с аметистом.

Бурно поднималась грудь красавицы бабы. Глаза хмуро, боязливо остановились на лице нежданного посланца.

— А для чего ехать? Нечто там спокойнее, надежнее будет? — глухо спросила она.

— Эх, дура баба, знамо дело — сподручнее. В Питере народу тьма-тьмущая. Кто на разбогатение внимание обратит? А тут, в селе, сразу в подозрение войдешь. Ты вот, Варварушка, и так сдурила: ишь, кольцо-то убийца на пальчик одела. Снимай его скорей, давай сюда! Неравно кто увидит.

И быстрым движением посланец сорвал кольцо с пальца ошеломленной диковинной новостью Ермолаевой.

— Ну, живо, собирайся! Где у тебя схоронено добро-то?

— Здесь… вот в подвале.

— Идем. Я возьму все, а ты живым манером одевайся, лошади ждут нас у околицы. Вещей никаких не бери, потому Кузьма сам скоро в деревню приедет. «Все, — говорит, — тогда сам заберу. Так ты ей и скажи».

— Ох, головушка ты моя! — нараспев, сокрушенно протянула Варвара и повела гостя в подвал.

Там, прикрытый грязным тряпьем, стоял большой сундук, старый, ветхий.

— Здесь вот. Обожди, выну все.

И жена дворника убитой ростовщицы, нагнувшись, стала вынимать золотые вещи и пачки денег.

Путилин быстро поднялся по лесенке подполья и громко, пронзительно громко свистнул.

Как ужаленная, отскочила от сундука красавица-баба и замерла в позе неописуемого ужаса.

— Что это… что это ты делаешь?! — пролепетала она с перекошенным от страха лицом.

— Свищу. Слышишь, чай?

— А почто свистишь?

— Полицейского и понятых зову, красавица-разлапушка! — спокойно ответил Путилин.

В избу входил полицейский и понятые.

Охнула высунувшаяся из подполья Варвара Ермолаева и замерла, окаменела.

— Сюда, братцы, живо! — загремел голос Путилина. — Живо, живо составляйте протокол! Всем вам награду выхлопочу, потому что накрыли мы настоящего убийцу.

Спустились в подполье.

Варвара оказала некоторое сопротивление. Она никак не хотела расстаться с заветным сундуком. Ее оттащили от него силой.

— Так вот ты кто?! — подступила она в бешенстве к Путилину. — Вот ты за каким делом приехал сюда!

— Свяжите ее и выносите в тройку! Вы поедете в Петербург со мной, — отдавал распоряжения Путилин.

По составлении описи найденного и, захватив все это, Путилин повез жену преступника в сопровождении полицейского в Петербург.

Дорогой у него было длинное объяснение с Варварой Ермолаевой.

— Слушай, Варвара, ты понимаешь сама, что муж твой попался. Это ведь он убил старуху ростовщицу.

Баба упорно отнекивалась.

— Знать не знаю, ведать не ведаю.

— Да ведь он и ты пойманы с поличным: у вас в доме найдены деньги убитой, кольцо того человека, который невинно страдает, которого присудили к плетям и каторге. Сознайся откровенно.

— Знать не знаю, ведать не ведаю! — упорно стояла насвоем красавица-молодуха.

— Слушай, дура ты этакая: если ты сознаешься откровенно, тебе по суду большое облегчение выйдет. Тебя совсем оправдать могут, потому что не ты убивала, а он, твой муж. Ты только взяла то, что он тебе дал. А если ты будешь запираться, тебя сочтут за сообщницу и ты вместе с извергом своим пойдешь по Владимирке.

Только под самым Петербургом сдалась Варвара на увещания страшного гостя — Путилина.

Обливаясь слезами, она обещала все все рассказать — поведаться «судьям-милостивым» и исполнить все то, что ей приказывает «добрый барин».

НАШЕ БЕСПОКОЙСТВО. КОЗНИ ПРОТИВ ПУТИЛИНА. ВТОРОЙ ПОЖАР ОХЛОПКОВСКОГО ДОМА

— Приехал Путилин? — спросил я у его даровитого помощника.

— Увы, дорогой доктор, Ивана Дмитриевича еще все нет, — ответил тот. — Я боюсь…

— Чего?

— Да мало ли что может случиться с ним? Хоть и орел он, да разве и орлы не погибают? Бог его знает, в какую он попал переделку. При его безумной храбрости, он иногда рискует головой.

Помощник прошелся нервной походкой по кабинету своего знаменитого шефа.

— И знаете, доктор, что самое печальное? — спросил он меня.

Я отрицательно покачал головой.

— Это то, что он рискует опоздать, если даже выиграет дело.

— Как так?!