Шеф-повар Александр Красовский 3

Пришлось закончить разговор с режиссером и приступить к своим обязанностям. Представив всех друг другу, мы погрузили делегацию в пикап и повезли в гостиницу, чтобы гости могли привести себя в порядок после ночного путешествия. Все же время еще не было семи часов утра.

Легче всего было с работниками культуры, В их планы входило знакомство с культурными учреждениями Умео и поскольку финнов в городе хватало, Паули Ринне в переводчике не нуждался и вполне мог сам объясниться при необходимости. Директриса музея изобразительных искусств тоже неплохо говорила по-фински, и изображала из себя типичного эстетствующего знатока, снисходительно поглядывая на окружающую её толпу плебеев.

Зато две женщины, работницы горсовета были просты, как валенок, не зная ни каких языков кроме русского. Из двух спортсменов, один точно являлся им, а вот второй явно был из КГБ. Вот с таким составом мне и предстояло работать три дня.

В гостинице, когда я провел женщин к их номеру, они забросали меня вопросами, из них главным являлся вопрос, смогу ли я в свободное время провести им экскурсию по магазинам.

Оба спортсмена были немногословны. Настоящий спортсмен явно знал профессию второго, поэтому часто рот не открывал и даже не поинтересовался, когда открываются магазины промтоваров. Во время беседы с ними я все время ожидал, что Лев Самойлов, так звали кегебешника, каким-то образом себя проявит. Но тот вел себя так невозмутимо, что я даже начал сомневаться, не ошибся ли малость, и может этот парень не из КГБ.

В том, что делегацию могли выпустить без сотрудника органов, я не верил совсем. Ну, возможно, сотрудник мог быть внештатным осведомителем, таким же, каким когда-то был я, хе-хе.

О себе я ничего не рассказывал, но к вечеру все восемь человек советских граждан узнали, что я, такой же как они гражданин Советского Союза, обнаглел до такой степени, что стал капиталистом, эксплуататором трудящихся.

До этого момента они, зная мою историю до отъезда из Советского Союза, относились ко мне достаточно спокойно, но сейчас дамы начали отчаянно флиртовать, как будто я уже стал известным шведским миллионером и мог купить им на память чемодан тряпок. По крайней мере, такие намеки были, даже от эстетствующей директрисы.

Единственный, кто не изменил своего поведения, оказался Паули Ринне. Как я понимаю, потому, что он должен был тоже остаться в Умео. С Финским театром заключил контракт университет Умео, в котором Ринне обязался работать два года режиссером самодеятельного театра финно-язычных студентов.

И вот что мне сказал Ринне, после того как посетил театр и посмотрел студенческую труппу, в которой, впрочем, хватало и просто финнов-работников университета:

– Это ужасно, у меня просто нет слов. После того, что я здесь увидел, мне кажется, что у нас в Карелии интеллектуальная жизнь кипит. А здесь село селом. Ну, что же будем работать. Саша, если ты хочешь играть первые роли, приходи, они будут все твои. Ну, не навсегда, конечно, но до тех пор, пока не обнаружу местные таланты, твоя кандидатура будет в приоритете.

– Ага, так сразу и разбежался, – скептически отозвалось моё внутреннее я. – Можно подумать, у меня дел больше нет, чем тратить его на зубрежку ролей и репетиции.

Но вслух, конечно, отклонил заманчивое предложение намного мягче. Сообщив, что у меня бизнес занимает большую часть дня и вечера, оставляя время только на сон.

Эмели в студенческую труппу театра устроить не удалось, ибо первым вопросом режиссёра стал вопрос о владении финским языком.

Ринне снисходительно улыбнулся и сказал:

– Алекс, я понимаю твое желание угодить супруге, и вполне соглашусь, что у неё, возможно, имеется талант актрисы. Но у меня нет времени её учить финскому языку, да, и не поймет меня никто, если я пойду тебе навстречу.

Я сам вполне понимал, каков будет ответ, но попытка, как говорится, не пытка.

Все три дня ждал от Льва Самойлова, что он попытается переговорить со мной наедине. Но, к моему удивлению, тот подобной встречи не искал, и общался со мной только по делу.

Так, что когда через три дня мы провожали делегацию домой, никаких указаний от конторы мне никто не передал.

– Не передал и хорошо, – устало думал я, маша рукой отъезжающим, виднеющимся в окнах вагона. В последний день дамы меня изрядно вымотали, очень сложно купить что-то приличное на те деньги, что обменяло им родное государство. Однако без джинсовых брюк, и лаковых зимних сапожек никто из них не уехал.

Интермедия 14

– Ну, что же Лев Александрович, прочитал я твой отчет о поездке. Неплохо все изложил, правильно акценты расставил, характеристики понятные попутчикам дал. С выводами, можно сказать, я согласен.

Давай теперь просто поговорим. В частности еще раз хотелось бы услышать твое мнение об Александре Красовском.

Лейтенант Самойлов сразу не ответил.

Полковник Нечаев, беседующий с ним сейчас, вчера прилетел из Москвы, только для того, чтобы побеседовать с ним, простым лейтенантом, мастером спорта по биатлону и с недавних пор работником госкомитета по спорту при совете министров КАССР.