Щит и Меч Сталинграда

— Почти,— ответил я.

— Но в Котельниково вступил Манштейн! Обстановка изменилась: нам пришлось отступить.

Оказывается, в соответствии с указанием германского верховного командования для деблокирования армии Паулюса фельдмаршал Манштейн создал ударную группировку в районе Котельниково и Тормосино. Для усиления группы армий «Дон» из Франции и с различных участков советско-германского фронта к Волге было переброшено около десяти танковых и пехотных дивизий. В их числе были 6-я (одна из лучших в германских вооруженных силах), 23-я и 17-я танковые дивизии, отдельный танковый батальон, две румынские кавалерийские дивизии.

Манштейн спешил. И чтобы ускорить события, чтобы скорее прийти на помощь Паулюсу с его окруженной армией, он начал операцию силами одной котельниковской группировки, которая имела 200 танков (в том числе тяжелых «тигров») и много самоходных орудий.

Несколько дней Манштейн со своей группой армий «Дон» неудержимо и упорно двигался к Сталинграду, стремясь ударом извне прорвать кольцо окружения и соединиться с армией Паулюса. До окруженной 6-й армии его отделяло не более 40—50 километров.

«Передовые части 57-го танкового корпуса,— вспоминал после войны Манштейн,— уже могли видеть на горизонте зарево огня Сталинградского фронта».

По радио Манштейн отдал приказ Паулюсу приступить к прорыву кольца навстречу своей котельниковской группировке.

Чтобы сорвать планы врага и удерживать кольцо окружения, советское командование на время отложило ликвидацию 6-й германской армии и бросило 2-ю гвардейскую армию навстречу рвущемуся к Сталинграду Манштейну. Одновременно Ставка внесла изменения в план операции «Сатурн». Свой главный удар советские войска перенесли на юго-восток, чтобы разгромить врага на Среднем Дону и выйти в тыл тормосинской группировке врага. Вынужденная принять бой, тормосинская группировка врага начала терять свою ударную силу.

С 23 на 24 декабря наши танкисты скрытно вышли к немецкой фронтовой базе в Тацинской, где находился большой вражеский аэродром и должны были стартовать боевые тяжелые транспортные самолеты в район Сталинграда. Налет танковой бригады был неожиданным и стремительным. Советские танки разбивали хвостовые части самолетов, стрелки тем временем били из пулеметов по моторам.

Вот что писал спустя десятилетие один из уцелевших в тот день в Тацинском немецких асов:

«Утро 24 декабря. На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В тот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на наш аэродром. Самолеты сразу вспыхивают как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди. Кто же даст приказ, куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада?.. Начинается безумие... Со всех сторон выезжают на стартовую площадку самолеты. Все это происходит под огнем и в свете пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие. Вот один «Ю-52», не успев подняться, врезается в танк, и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени. Вот уже в воздухе сталкиваются «юнкерс» и «хейнкель» и разлетаются на мелкие кусочки вместе со своими пассажирами. Рев танков и авиамоторов смешивается со взрывами, орудийным огнем и пулеметными очередями в чудовищную симфонию. Все это создает картину настоящей преисподней».

В итоге на аэродроме было захвачено и раздавлено гусеницами до 350 самолетов противника, в наши руки попали огромные запасы продовольствия и горюче-смазочных материалов, артсклады.