Щит и Меч Сталинграда

— Повторяю: из вашей страны я уехал довольно давно. Вместе со мной уехала и семья моего тестя, бывшего директора иностранной концессии в Советской России, представителя «Союза немцев, выходцев из СССР». В Германии мы открыли контору по пересылке посылок в вашу страну для немцев-колонистов на Волге и близ Одессы. Наш союз «Фербен дер Русланд Дойчлан» был призван помогать немцам, проживавшим у вас, сохранить немецкую культуру вдали от родины...

— И распространять в СССР национал-социалистическую пропаганду! — добавил я.

* * *

Известие о том, что на станции Котельниково находится немецкий эшелон со стратегическим оружием, а также оставленные врагом при спешном отступлении склады с продуктами питания, было неожиданным.

— Не удивляйтесь,— сказал мне представитель Ставки Верховного Главнокомандования.— Наш бросок был столь сильным и мощным, что враги бежали в панике, забыв не только о своих складах. Хорошо бы все это своевременно взять под охрану.

Морозным декабрьским утром водитель «эмки» Михаил Шевченко доложил, что машина готова.

Вместе со мной выехали Петраков и Грошев.

Машина шла по изрытой гусеницами и воронками дороге, то и дело подскакивала на ухабах, проваливалась в ямы, утопала в снежных заносах. Мой бессменный и верный водитель машины вел «эмку» мастерски, лишь изредка чертыхаясь, когда мы въезжали в очередную яму.

— Еще пара часов, и в Котельниково прибудем,— сказал он.

Вокруг лежала степь без конца и края, кое-где перерезанная балками. То и дело на обочине встречалась брошенная врагами при отступлении техника — автомашины, танки, подводы, разбитые пушки. Всюду виднелись закоченевшие трупы в запушенных снегом грязнозеленых шинелях.

Светлело медленно. Небо было низким, свинцовым. Михаил Шевченко внимательно всматривался в разорванный светом фар полумрак.

— Позавтракать успели? — спросил я товарищей.

— Перекусил,— ответил Грошев.

— Некогда было,— добавил Петраков.— Приедем в Котельниково, там поем. Захватил кое-что из «помощи союзников».

Говоря о «помощи союзников», Иван Тимофеевич имел в виду яичный порошок, который американцы присылали нам из-за океана.

— Свет впереди,— доложил Шевченко.

— Значит, уже прибыли.

— Да нет,— сказал водитель.— До Котельниково еще километров пять, не меньше. Не похоже, что это огни домов. К тому же не может быть в домах электричества А это именно электрический свет. Похоже на огни фар автомашины.

— Ну и зрение у тебя, Миша! — похвалил я водителя, всматриваясь в непроглядный серый сумрак.— Лично я ничего не вижу.

Но минуло несколько минут, и все пассажиры нашей «эмки» удостоверились в Мишиной правоте: впереди действительно показались огни, которые, как иглы, рассекали полумрак.

— Стой! — приказал я Шевченко, но и не дожидаясь приказа, наш водитель затормозил.

Из молочной пелены впереди выплыла машина с высокими бортами. Мотор ее гудел натужно.

Неожиданно нас качнуло. Это Михаил Шевченко резко повел машину вбок и стал разворачиваться.

— Ты чего?

— Немцы! — выдохнул Шевченко.— Напоролись! Еще чуть-чуть, и прямо к ним в лапы попали бы!

Шевченко погнал «эмку» в степь. Машина шла целиной, по бездорожью.

— А не ошибся? — спросил я Мишу.

— У меня глаза, как у кошки, и в темноте все видят. Наметанный, как говорится, глаз. Не то немцы, не то румыны: точно сказать не берусь, ошибиться боюсь...

Миша Шевченко работал на моей машине с первого дня Сталинградской битвы. Водителем он был умелым, машину любил. Миша не ошибся: по дороге навстречу нам двигались румынские части. Шли они на Сталинград. Об этом мы узнали позже, когда благополучно вернулись к нашему командному пункту.

— Неужели были в Котельниково? — встретили нас недоуменными вопросами.