Щит и Меч Сталинграда

— Я перешел линию фронта не один,— доложил Савчук.— Со мной некий «Кришеенко» — так он значится в документах. Думаю, что ко мне его приставили неспроста: абвер желает еще раз удостовериться в моей лояльности, узнать, не веду ли я двойную игру. «Кришеенко» должен следить за мной. Если он не вернется, за линией фронта сразу поймут, что я выдал его.

В особом отделе согласились с доводами разведчика. Было решено исправить «ошибку» советских контрразведчиков, проявивших бдительность и не позволивших сотрудникам абвера проникнуть в наш тыл.

Спустя час «Крищеенко» и Савчук были выведены на дорогу. Охраняли их все те же молчаливые красноармейцы.

— Стоять! — приказал у развилки один.— Подождем попутный транспорт.

Он присел на бугорок, достал кисет и начал сворачивать самокрутку. Но не успел. Савчук бросился на конвоира, вырвал винтовку и огрел его прикладом.

— Бежим! — крикнул Савчук и, петляя, как заяц, бросился в поле.

«Кришеенко» не заставил себя ждать и побежал следом.

За спиной у беглецов раздавись беспорядочные выстрелы.

— Зачем винтовку бросил? — задыхаясь, спросил на бегу «Кришеенко».— Я бы этим операм врезал...

Беглецы достигли балки, спустились в нее. Теперь выстрелы за спиной уже не были страшны.

— Ловок ты, как я погляжу,— с уважением к напарнику заметил «Кришеенко».— Я только думать собрался, как нам спастись, а ты уже на этого солдатика кинулся!

— День в балке переждем,— сказал Савчук,— а ночью дальше двинем.

— С пустыми руками вернемся? За это господин офицер не похвалит,— заметил «Кришеенко».— Нет... Не похвалит...»

Но о невыполненном задании офицер абвера не напомнил.

— Хорошо, что вернулись,— сказал он.

— Ему спасибо,— кивнул в сторону Савчука «Кришеенко».— Кабы не он, сейчас у гэпэушников баланду бы жрали и ждали расстрела. Жизнью я ему обязан. Молодец он!

— Отметим. Абвер преданных ему людей не забывает,— обещал офицер, и спустя несколько дней Савчук получил должность переводчика. Вместе с группой офицеров германской разведки он ездил по лагерям советских пленных, переводил беседы с новыми кандидатами для шпионской работы.

Савчук переводил вопросы и ответы, а сам накрепко запоминал фамилии, особые приметы тех пленных, кто смалодушничал в свое время и дал согласие на перевод из лагеря в разведывательно-диверсионные школы.

Когда Савчуку поручали заполнять поддельные документы для фашистских агентов, советский разведчик фотографировал их и затем передавал пленку связнику, который переправлял ее за линию фронта.

Дублируя сведения, Савчук записывал данные на фашистских агентов и сотрудников абвера одному ему попятными значками.

Все это оказало неоценимую помощь в задержании на нашей территории немецких наймитов.

В конце зимы 1943 года, вместе с отступающими фашистскими войсками, Савчук оказался за Днепром. Работая в комендатурах, участвуя в допросах советских военнопленных, беседуя с агентами абвера, он собрал богатейший материал на 80 агентов врага и 30 сотрудников школ абвера, трижды сумел передать эти сведения на советскую территорию.

В первый раз Савчук оставил кассеты с отснятыми фотопленками личных дел врагов у хозяина своей квартиры, когда с фашистами покидал город Луганск. Второй раз разведчик направил собранные им данное о школах абвера с одним из бывших советских военнопленных, которого немцы забрасывали за линию фронта, а Савчук уговорил явиться с повинной в советские органы. И в третий раз отдал отснятую фотопленку своему дальнему родственнику в Кременчуге с наказом, чтобы гот доставил фотокассету в особый отдел.

Последние сведения о вражеских агентах, преподавателях, структуре абверовских школ, методах засылки шпионов Савчук вручил лично военным контрразведчикам при своем выходе из вражеского тыла.