Щепка

Кровобороды одновременно, словно по команде, стали орать на своём гортанном языке, вскидывать над головой топоры, сжимать топорища до белизны костяшек, почти до хруста. Караг мгновенно оказался рядом с эльфом и одним рывком швырнул его на землю. В тонкую шею Ларниэля упёрся неказистый топор дварфа, и Арди была уверена, что надави тот чуть-чуть сильнее, и потекла бы кровь. Огонёк в воздухе ярко вспыхнул и погас.

Караг нависал над лежавшим на древней брусчатке эльфом и что-то рычал ему в лицо. Тягуче, угрожающе и низко.

– Тьма и пламя! Уберите его! – несмотря на положение эльфа, его голос звучал твёрдо и высокомерно.

Арди сделала быстрый шаг к Карагу и отметила, что Адрей и Молчун тоже с оружием в руках встали между ней и остальными дварфами.

– Караг!

Уродливое лицо кровоборода повернулось к Арди совсем чуть-чуть, практически незаметно. Взглядом дварф всё ещё неотрывно сверлил эльфа, но – девушка была уверена – видел и отмечал каждое движение вокруг себя.

– Караг! Там темно. – Арди ткнула пальцем в сторону входа в подземелья и закрыла глаза руками. – Темно, понимаешь ты?

Она снова прикрыла глаза и сделала вид, что шарит перед собой рукой.

Кровобород придвинул своё лицо ещё ближе к эльфийскому и замер так на несколько мгновений. Потом смачно сплюнул в сторону и медленно убрал топор за пояс. Что-то рыкнул своим и пошёл к входу в подземелье. Эльф остался лежать на камнях.

– Ну ты додумался… – Подошедший Адрей протянул ему руку. – Они там, ну, у себя в деревне, тебя чуть не убили за колдовство, а ты опять за старое.

– Мне у этих недоумков разрешения, что ли, спрашивать на каждое своё действие? Хотел бы – сжёг бы давно их пустые головы. Тьма и пламя! Флан не предупреждал, что придётся работать с такими… – Ларниэль встал сам, не приняв помощи Адрея.

– Ну так ты же умнее! Вроде. А у них топоры, да и Карагаз, скорее всего, хочет, чтобы его сынок с компанией вернулись домой живыми. Ты, наверное, тоже не хочешь, чтобы у тебя в черепе железка застряла. Я так точно не хочу себе таких украшений. Получается, что надо спрашивать. Не нарывайся, – Арди хлопнула эльфа по плечу. – Мы за тебя поручились, помнишь? Пойдём. Эти ребята нас ждать не собираются.

При взгляде на отвратительно-чёрный распахнутый рот входа в подземелье Арди ощутила разлившийся по телу холодок. Ладно. Не первый раз. Хотя от этого только страшнее.

Широкий каменный тоннель с десятками и десятками ответвлений, дверей и ходов тоже остался неизменным. Он всё так же жадно впитывал звуки и съедал свет тёмно-зелёным, почти чёрным, мхом, который покрывал здесь почти все. Тоннель никак не хотел заканчиваться. Широкий, тёмный и пустой, он убегал вперёд, изгибаясь ровно настолько, чтобы впереди могла поселиться неизвестность.

Кровобороды шли впереди. Шли уверенно и быстро, словно ходили этой дорогой каждый день, хотя Карагаз говорил, что после бегства его народа из этого города никто из них не приходил сюда. Арди отметила, что головы дварфов с любопытством крутятся. Дварфов, которые впервые оказались в дварфийских подземельях.

Караг шёл первым. В такт его шагам топор ловил блики огонька над головой эльфа и ободряюще сверкал. Изредка дварф оборачивался, чтобы убедиться, что никто не отстал, и тогда пламя отражалось в его злых глазах и на обезображенном лице. Странно, но Арди становилось спокойнее.

– Уф! Почти конец пути! Вон тот самый мертвяк у стены. – Адрей указал на проступивший из мрака силуэт, хоть нужды в том и не имелось – кроме них и трупа, никого тут больше не было.

Караг остановился около мертвеца и принялся внимательно рассматривать старые кости. Затем что-то рыкнул своим и с грохотом растоптал пустой череп. В ход пошёл топор. Коридор наполнился лязгом и скрежетом, но его тут же поглотил мох. Вскоре в останках уже нельзя было различить человека: куча дроблённых костей вперемешку с ржавым металлом и плесневыми тряпками.

– Разумно, – хмыкнула Арди и принялась разглядывать стену. – Можно было и потише, но разумно. Карагаз всё-таки рассказал ему, что мёртвые тут имеют отвратительную привычку вставать. Эй!

На ее окрик оглянулись все. Она стояла возле огромной каменной плиты, густо поросшей всё тем-же тёмным мхом.

– Заросло. – Молчун поморщился и с отвращением стал озираться.

– Что заросло? – эльф внимательно уставился на мох.

– Под мхом указатель. Что-то типа путевого камня. Несколько дней назад Далур счищал мох, чтобы узнать, где мы и как далеко идти. И вот опять всё заросло сплошным ковром. – Адрей сковырнул ножом место, где мох был чуть светлее.

По коридору разнёсся кислый до рези в глазах запах. На ноже засверкали крупные малахитовые капли, совершенно чужеродные в этом чёрном и мрачном коридоре.

– Я чувствую что-то недоброе, – сказал эльф. – И что-то знакомое. Тьма и пламя! Не могу сказать точно, но это что-то очень знакомое!

– Недоброе? Обычно-то вонючий тёмный мох – это к счастью и здоровью. Разве не очевидно, что это что-то поганое? – Арди пристально посмотрела на бархатистую поверхность камня. Такая мягкая и манящая, но Арди хорошо помнила прикосновения этого мха.