Шарм

И да, я понимаю, что это чертовски странно, но это нельзя назвать ужасным – я хочу сказать, что от этого мы не умрем. Возможно, энергия драконши просто настолько подпитала Суила, что теперь он может переноситься во времени. И, быть может, он открыл для себя вязаные гамаши и одежду с открытыми плечами из фильма «Танец-вспышка».

Но тут мэр откидывает голову назад и смеется таким смехом, что от него у меня по спине начинают бегать мурашки:

– Я тысячу лет ждал этого момента, моя дорогая. Так что спасибо.

Я сглатываю, и у меня начинает крутить желудок, как от качки в океанский шторм.

– Э-э, за что именно вы благодарите меня?

Пожалуйста, не говори в ответ что-то злое. Пожалуйста, не говори в ответ что-то злое.

– За то, что ты дала мне силу, которая позволит мне вернуться домой. Ну и, разумеется, переписать историю.

Я понятия не имею, что он имеет в виду, но наверняка это что-то скверное. Очень скверное. Я смотрела достаточно фильмов, снятых по комиксам «Марвел», чтобы это понимать. Но даже если бы это было не так, я бы все равно догадалась, что речь идет о чем-то плохом, потому что Хадсон замирает, а у меня по спине пробегает холодок.

Я бросаю на него быстрый взгляд, но он уже взмыл в воздух и приземляется прямо перед Суилом.

Вот только Суил опять исчез.

И на этот раз он появляется в трех футах от Оребона, занеся свою булаву с диско-шарами.

Глава 120 Смерть на танцполе

– Грейс –

Я с ужасом осознаю, что происходит, но уже поздно.

Диско-шары с размаху врезаются сбоку в голову Оребона и сносят ему полчерепа. Его мозги разлетаются во все стороны, и он валится на землю в лужу собственной фиолетовой крови.

Кауамхи истошно вопит и бросается в сторону Суила, но Хадсон останавливает ее.

На Суила бросается и Луми, но волшебник снова исчезает. И теперь уже стоит на ступеньках беседки и качает головой.

– Считайте это предостережением, – говорит он нам. – Я не хочу вас убивать, но я прикончу вас всех, если вы попытаетесь мне помешать. – Он смотрит на мертвое тело Оребона, и на лице его нет и следа угрызений совести. – Мне надо кое-что сделать, и я непременно достигну своей цели. Ведь я ждал этого шанса много столетий.

– Что бы это ни было, это не сойдет вам с рук, – говорю я, молясь о том, чтобы это было правдой.

– О, Грейс, ты милая наивная маленькая девочка. У меня есть деньги, есть власть. И на моей стороне время – столько времени, сколько я пожелаю. И вы ничего не можете сделать, чтобы меня остановить. – Он снова поднимает свою булаву. – Или вам нужна еще одна демонстрация?

– Зачем ты это делаешь? – кричит Луми, обнимая безжизненное тело Оребона. – Он же ничего тебе не сделал.

– Для меня он был ничем, пустым местом, – отвечает Суил, и даже его голос звучит теперь иначе, он оглашает площадь, как раскат грома. – Как и все вы. Помните это на тот случай, если вам захочется встать на моем пути. Я не допущу, чтобы мне помешали.

– Помешали в чем? – скучающим тоном спрашивает Хадсон, отпустив Кауамхи. Сейчас он снова выглядит как принц вампиров во всей красе. Его руки сложены на груди, взгляд полон насмешки, на лице написано высокомерие. В обычных обстоятельствах я была бы не особенно рада наблюдать эту его ипостась, но я бы погрешила против истины, если бы заявила, что мне не по душе видеть ее здесь и сейчас. – Если не считать исполнения роли суперзлодея с манией величия в стиле семидесятых?

На секунду на лице Суила появляется что-то мерзкое и опасное, но оно тут же разглаживается – если не считать гнусного злорадства, читающегося в его глазах.

– Не понимаю, зачем нам ссориться. Ведь я не смог бы делать ничего из этого, если бы не вы.

– Ах ты ублюдок. – К нему бросается Кауамхи, занеся свой кинжал.

Я пытаюсь преградить ей путь, чтобы она не погибла, но Суил только картинно закатывает глаза, затем щелкает пальцами, и все застывают.

Хадсон стоит с руками, сложенными на груди.

Луми склонился над Оребоном.

Кауамхи занесла кинжал на бегу.

Пока я пытаюсь осознать, что произошло, Суил вскидывает бровь, глядя на меня.

– Интересно, – бормочет он. – И снова щелкает пальцами.

Я думаю, что остальные разморозятся, но этого не происходит. Теперь Суил смотрит на меня так, будто я некая букашка под микроскопом – одновременно занятная и гадкая. Но изрекает он только одно:

– Очень интересно.

Его слова – и его тон – выводят меня из состояния шока, и я бросаюсь к Хадсону, чтобы проверить, не пострадал ли он.

– Успокойся, Грейс. Я не причинил им вреда. Мне просто надоели их нытье и попытки убить меня. Но ты – ты представляешь собой новый вызов.

Я не обращаю на него внимания. Его заверения ничего для меня не значат. Когда я подбегаю к Хадсону и заглядываю в себя, ярко-синяя нить наших уз сопряжения выглядит так же, как и всегда, и я вздыхаю с облегчением. Хадсон в порядке – хотя он и заморожен.

– Неужели нам обязательно нужно разыгрывать все эти душещипательные сцены? – спрашивает Суил и делает вид, будто зевает: – Ведь у меня есть дела в других местах.