Шанс на ошибку (СИ)

«Да ты полна сюрпризов. Сначала битая посуда и летающий Уизел, а теперь оказывается, что ты легилимент. Кто бы мог подумать?»

Внезапно всплывшая фраза в голове причинила ему адскую боль. Перед глазами появилась Грейнджер в своей гриффиндорской форме, напористый взгляд и вздернутый нос, пышные кудри и обволакивающий запах карамели.

Я не помню этого. Я не мог знать, что она легилимент. Или мог? Что? Грейнджер — легилимент?

В дверях появилась Нарцисса с перепуганным лицом.

— Мама? — он подбежал к Нарциссе и усадил на диван. — Что такое?

— Это ты мне объясни, Драко, — на лице миссис Малфой проступили слезы. — Что происходит? Почему приходил Блейз? Что с Асторией, почему Миппи еле успокоила ее?

— Он оставил мне это, — Драко показал матери зажатый в руке кулон. — Сказал, что это принадлежало Грейнджер, и что она хранила его все эти годы.

— Воспоминания?

— Да, только я, вот, теряюсь в природе их происхождения. Сначала мне показалось, что это те воспоминания, которые может посмотреть их истинный владелец. Но я бы в жизни не отдал Грейнджер свои воспоминания, а сама она их взять вряд ли могла.

— Сынок, что ты помнишь о Святочном балу на последнем курсе? — внезапно спросила Нарцисса.

— Святочный бал? Это тут причем, мам?

— Что ты помнишь? — не унималась Нарцисса.

— Мало что, я тогда очень сильно напился, — он замялся. — Огневиски был слишком хорошим.

— С кем ты был на балу?

— Пэнси Паркинсон. Правда, я очень смутно это помню. Я рано начал пить.

— Какое платье было на Пэнси?

— Мама, я не понимаю, — Драко встал с дивана. — Сначала ты вваливаешься в слезах и просишь объяснить, что произошло. А теперь ты решила, что сейчас самое подходящее время поговорить о каком-то балу, который был больше семи лет назад. Ты вообще себя странно ведешь последний месяц. Вы с Асторией как с ума сошли после того приема миссис Забини. Одна истерит с поводом и без, а ты без умолку говоришь о Грейнджер, вечно пытаешься со мной поговорить о последнем годе в Хогвартсе и вот сейчас.

— Какое платье было у мисс Паркинсон в тот вечер, Драко?

— Я не помню, черное или синее, — фыркнул Драко. — Повторюсь, мама, я слишком много выпил в тот вечер.

— У нее было темно-зеленое платье, с отделкой из бриллиантов. Были серебристые лодочки, точно с такими же камнями. А в ушах были серьги леди Кейтлан Малфой.

— Быть не может этого, — Драко театрально закатил глаза. — Чтобы Пэнс носила серьги прабабушки Кейтлан. Ты, верно, шутишь?

— Да, — уже спокойно ответила Нарцисса. — Этого быть не может, потому что серьги носила мисс Грейнджер.

— Что, прости? Повтори, что ты сейчас сказала!

— Серьги были моим Рождественским подарком для мисс Грейнджер после того, как наш семейный портной поставил меня в известность, что ты оставил ему заказ на пошив платья, — миссис Малфой подошла к сыну. — И это платье было сшито для мисс Грейнджер. Она была твоей спутницей на балу, а не мисс Паркинсон.

— Но почему я этого не помню?

— Сейчас, одну минуту.

Нарцисса подошла к нижнему шкафу и достала оттуда небольшой том какой-то старинной книги. Она пролистала несколько страниц, достала несколько свернутых пергаментов и протянула их сыну.

— Это ее ответы на все мои письма, — объяснила Нарцисса. — Тут есть письмо, в котором она благодарит меня за такой дорогой подарок и возвращает его мне, так как не может принять. Есть письмо, где она отрицает ваши с ней отношения и говорит о том, что вы были просто учениками одной школы. Это письмо она написала мне сразу после Святочного бала.

Мисс Грейнджер просила меня не упоминать о ней при тебе, дабы не расстроить, но когда ты приехал на каникулы, я заметила, что ты и вовсе о ней не вспоминаешь, словно ее не существовало. Поначалу я думала, что вы просто поругались, но время шло, ты увлекся Асторией, и я поняла, что тут явно что-то другое. А теперь я начинаю понимать, что произошло или не совсем…

— Не совсем? — взорвался Драко. — Постарайся мне объяснить, мама! А то я вообще ничего не понимаю! Оказывается, что все вокруг знали что-то, но даже не удосужились мне рассказать. Мерлин, моя мать скрывала от меня письма грязнокровки, в которую я был влюблен или с которой спал!

Внутри него росло неописуемое чувство ярости и злости, он злился на всех вокруг, но больше всего на Грейнджер. Если это все правда, то какое она имела право так поступать? Кто дал ей такую возможность, как подчищать ему память? Голова начинала раскалываться, а в голове заметались какие-то странные обрывки фраз, которые хранились где-то слишком глубоко.

Я читаю твои мысли, Грейнджер.

Ты такая красивая, Гермиона.

Ты чертовски красивая!

Не лги мне, Гермиона!

Я тоже тебя люблю, Грейнджер!

«Хоть на минуту увидать вас, долго, долго посмотреть вам в глаза, обнять ваши колени и поцеловать край вашего платья.

Д.М.»

«Раздели со мной вечность, Гермиона Грейнджер.»

Каждая новая реплика заполняла те мелькающие пробелы в голове, заставляла задыхаться и падать от накатившего бессилия.