Шахта

Один из офицеров, стоявший рядом с почтовыми ящиками, громко засопел, словно выражая протест против антисемитских высказываний престарелого ксенофоба. По лестнице шумно спустилась группа людей. Джонатан увидел своего соседа сверху, Круза, в наручниках. За Крузом шла девушка, одетая в кружева и кожу. Карамельная кожа, продолговатые, почти японские глаза темно-зеленого цвета. Горячая штучка. Но сейчас досада и злость затуманили ее взгляд.

– Ой, ебушки-воробушки, – хмыкнул коп-ящерица. – Это же наша дорогая Синди-членоедка.

– А это что за маленькая шлюшка? Ее я тут тоже раньше не видел! – Старика в халате оттеснил коп-мартышка, в чьи обязанности, видимо, входило сдерживать престарелых пердунов.

Круза и женщину вел за собой коп-робот. Джонатан заметил сержантские нашивки. Коп-робот был старейшим из присутствовавших офицеров, самым крупным и медленным. Его слишком ровные вставные зубы приобрели коричневатый оттенок из-за десятилетиями поглощаемого гнилого кофе.

– Не думал, что мы найдем в этой дыре кого-то новенького. Но я встретил Синди, которая уверяет, что на этой неделе ее зовут Ямайка, в компании грязного мексикашки, который явно нашпиговал ее своим отростком. На третьем этаже.

Коп-робот блеснул значком со своим именем. БАРНЕТТ. Его очки в стальной оправе напомнили Джонатану визор Горта [38], который еле сдерживается, чтобы не испепелить всех вокруг. На нем было еще больше металла в виде значков и наград. Коп-робот позвякивал, когда двигался. Под расстегнутым пальто, на плечах, виднелись погоны – отличительный знак лучших копов Чикаго.

– Господи Иисусе, – ворчал старик. – Я не знаю никого из этих подонков.

– У этих двоих явно были наркотики, – сказал коп-робот. – Следы по всей квартире. Нашел пейджер. – Своей мясистой рукой он схватил Круза за воротник. – Ты смыл кучу наркоты в унитаз, правда ведь, мудак?

– Нет, сэр, – ответил Круз, опустив глаза. Полицейские и бешеные животные не выносят прямого зрительного контакта.

– В унитазе все время текла вода. Думаю, он добавил кокаина в нашу канализационную систему, и теперь крысы устроили гонки на маленьких крысиных катерах. Возможно, один из новых любовничков Баухауса. Черт с ним, в любом случае его нужно проверить по базе. Эту сладкую штучку тоже, как бы ее сегодня ни звали.

Каждый враг общества получил по толчку.

– Эй, Рейнхольтц, – сказал коп-ящерица, – расскажи мексикашке, сколько полицейских дубинок эта крошка отсосала.

Коп-птица с радостью принял условия игры.

– Черт, Сталлис, трудно сказать. Надо измерить в погонных метрах. Верно, пупсик?

Ямайка освободилась от его хватки:

– Да, один погонный метр равняется штукам тридцати ваших вонючих обрубков. И знаешь что? Копы не могут трахаться. Им приходится только отсасывать. – Она ослепительно улыбнулась. Любимица Америки, ставшая порнозвездой.

Джонатан потихоньку направился к лестнице.

– Погоди-ка, эй, ты, – сказал коп-ящерица, его стражник. – Стой здесь, рядом с «мисс сладкой пиздой». Никто тебя не отпускал. – Он взял Джонатана за предплечье и отвел в угол у почтовых ящиков, где стояли Круз, Ямайка и старик под всевидящим оком копа-мартышки. В руках у Джонатана все еще была коробка с вещами.

– Добро пожаловать в наш район. – Круз вел себя так, словно наручники на его запястьях ничего не значили.

Брови Джонатана взметнулись вверх. Он не мог поверить в происходящее. Злиться было уже поздно.

Круз придвинулся к нему и быстро зашептал:

– 2336–5744, позвони по этому номеру. Его легко запомнить. ВЕЗУНЧИК на кнопочной клавиатуре. Позвони и сообщи, что со мной произошло. С Крузом. Понял? Сделай это. Расскажи, что стряслось.

Стоявший на лестнице коп-робот рявкнул Крузу заткнуться. Тот ответил: «Да, сэр». Затем повернулся к Джонатану и добавил:

– Сделай это. – Его голос был серьезным и взволнованным.

Джонатан не сказал ни да, ни нет, но Круз замолчал и кивнул, словно уверенный в их договоре.

Ямайка изучала Джонатана. Симпатичный для белого парня. Живешь здесь?

Джонатан снова кивнул, словно марионетка или придворный шут. Он уважал ее смелость. Как она нагрубила копам, зная, что из этого не выйдет ничего хорошего. Еще одна причина себя ненавидеть. Старина Джонатан. Когда есть выбор поступить как мужик или ничего не делать, на сцену выходит старина Джонатан. Зачем вмешиваться? Цивилизованность была разработана специально для него. Существовали тысячи цивилизованных логических объяснений, которые могли с легкостью обосновать или оправдать любое трусливое мудачество. Сохраняй нейтралитет. Ничего не предпринимай. Отведи взор, и все плохое волшебным образом исчезнет. Обвини Аманду во всем и свали в Чикаго, где никто не знает, какой ты мудак. Если снова столкнешься с необходимостью собрать волю в кулак, не делай этого. Просто беги. Всякий раз, когда ты пытаешься что-то предпринять, становится слишком поздно, так что забей. Трюк с вином явно пошел тебе на пользу, сэр Джонатан. Притворись, что этого никогда не было. Обвиняй других. Все дело в гребаной Вселенной.