Северный крест

Новый правитель, Касато – посл того какъ его попытка заключить миръ съ возставшими кончилась неудачею, о чёмъ и сама Исторія не вспомнитъ въ подробностяхъ, – въ борьб съ возстаніемъ началъ съ ршительныхъ дйствій: первымъ дломъ попросилъ помощи у фараона, отдавъ тому нкоторое число рабовъ и иныхъ ремесленниковъ изъ числа наиболе цнныхъ, полусвободныхъ и работавшихъ на государство, Повара Всего Крита (случись сейчасъ Имато, мертвому Имато, узнать объ этомъ – онъ самое малое упалъ бы въ обморокъ, но того вроятне, что упавши въ обморокъ, онъ уже никогда бъ не возсталъ), невеликое множество драгоцнностей мстной работы (ихъ онъ отдалъ нехотя, съ долгимъ торгомъ, какъ всегда было принято на Восток; сторговались на замтно меньшей сумм), о которыхъ мы уже вели рчь, и въ придачу къ нимъ вино да елей; однако отмтимъ, что прибыло на Критъ не все общавшееся воинство фараона, а лишь большая его часть; египтяне сіе объясняли тмъ, что часть воинства ихъ погибла въ кораблекрушеніи, рожденномъ небывалымъ штормомъ; море къ юго-востоку отъ Крита нкоторое время еще называли Горькимъ моремъ. Помимо сего куплена была множество оружія, привезенное съ Востока въ обмнъ на вино, масло оливъ и цнныя породы деревьевъ. Этимъ Касато не ограничился: провелъ преобразованія воинства – съ цлью увеличенія боевого духа его; мы не знаемъ подробностей ихъ проведенія и даже сути ихъ, но извстно, что они были жестоки для братьевъ критскихъ, число коихъ нкимъ образомъ уменьшилось, а военные навыки возросли; военачальника, съ недавнихъ поръ бывшаго главнокомандующимъ, не то казнилъ смертью, не то сослалъ навки въ непробудное рабство. О военачальник новомъ было извстно, что онъ пользовался если не любовью, то уваженіемъ, ибо уваженіе на Крит той поры всегда зачиналось страхомъ и было родственно послднему по самой своей сущности; страхъ, глаза котораго велики, не перенесся, однако, на возставшихъ. Такъ онъ училъ ратниковъ своихъ: «Эй, гожіе къ служб, чинно ступаемъ, чинно, разъ-два, сволочь…вотъ такъ мечъ держать, дурачина, ровне…быстре, разъ-два…руби ворога вотъ такъ, разъ-два…я научу васъ бранной жизни…кто не могетъ, того самъ буду кнутомъ нещадно бить, аки татей… будете у меня пить воду морскую». Подобныя рчи часто слышны были. Извстно также, что Касато приказалъ использовать въ борьб съ окаянными мятежниками не только всю имющуюся конницу, но и поверхъ сего повеллъ высочайшимъ указомъ сыскивать всхъ коней критскихъ и сгонять ихъ къ кносскому Дворцу, дабы увеличить число всадниковъ. Также въ кратчайшіе сроки онъ дотол вооруженное пращами и луками критское войско вооружилъ наспхъ изготовленными обоюдоострыми скирами: оружіе въ вид самаго священнаго символа минойскаго Крита – Лабриса – должно было поднять боевой духъ критскихъ братьевъ; сему служило и созданное на скорую руку напечатлнье восьмерки на щитахъ солдатъ, которая, какъ и Лабрисъ, означала плавное перетеканье круговорота природы, безконечное ея становленіе, божественные ея плавность, незавершенность, текучесть; съ оной поры всё боле и боле переставалъ быть Лабрисъ символомъ, лишь символомъ: всё меньше изображали его и всё больше изготовляли. Но главнымъ повелніемъ Касато было то, что и критскіе братья, и конница стали лишь вспомогательными войсками: главную роль отводилъ онъ египетскимъ воинствамъ. Такимъ образомъ, если ране перевсъ силъ былъ на сторон возставшихъ, то отнын былъ онъ на сторон правительственныхъ войскъ. Къ сказанному добавимъ: по манію Касато принесли и нсколько человчьихъ жертвъ числомъ не то въ 6, не то въ 9 мальчиковъ и во столько же двочекъ изъ числа критянъ: всё – ради побды. И послднее, что извстно: Касато отдалъ приказъ не записывать ни о ход возстанія, ни о борьб съ нимъ: до окончательной побды.

Денно и нощно горлъ огнь градскій на Крит, но нын государство въ бдахъ бытовало и было осквернено: возстаніемъ. И былъ затушенъ повелніемъ Касато огнь градскій, досел негасимый и почитавшійся возжженнымъ самою Матерью, а потому и отъ вка чистымъ: до подавленья нечестиваго мятежа и водворенія священнаго порядка.

* * *

Изъ дворца въ дворецъ посылали своихъ слугъ – мужей, дабы предупредить объ опасности. Рдко кто изъ нихъ достигалъ своего назначенія: гонцовъ узнавали и убивали либо сами возставшіе, либо жители окрестныхъ селеній, бывшихъ, какъ правило, въ большей мр или мр меньшей – въ силу страховъ, леденившихъ ихъ дерзновеніе – на сторон возставшихъ. Жители самое малое сочувствовали длу ихъ и тайно отъ властей помогали имъ чмъ могли.