Читаем Северные были полностью

Ждут сведений из Ахтырки и в разведотделе фронта. Ставка Верховного Главнокомандования дала указание о подготовке наступательной операции на харьковском направлении. План операции предусматривал нанесение двух сходящихся ударов: одного — из района Волчанска и другого — из Барвенковского выступа в общем направлении на Харьков.

Не дремал и противник. В армейскую группу «Клейст» и в местную армию шли все новые и новые пополнения. Сколько же их прошло через Ахтырку? Это было важно знать. А Лили молчит. Что случилось?

И вот в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля 1942 года с одного из аэродромов поднялся самолет, держа курс на Ахтырку. На его борту разведчики — Кощеев и Попов. У них оружие, рация и запасное питание. Миновали линию фронта. Вот и Сумщина. Еще несколько минут полета, и по команде разведчики выбрасываются в темноту.

Но что это? Внизу, на лесной поляне, появились ослепительные вспышки. Фашисты! Да, это были они. Отряд гестаповцев и полицаев, возвращаясь из очередной карательной экспедиции, случайно обнаружил пролетавший советский самолет. Заметили враги две снижающиеся точки и открыли по ним огонь.

— Не стрелять! Брать живыми! — заорал обер-лейтенант.

Прежде чем коснуться земли, Кощеев достал пистолет и приставил к виску…

Попов же, все еще не терял надежды, что сможет уйти, отстреливался. Но патроны быстро иссякли. Тогда он достал лимонку, вырвал из нее предохранительное кольцо и, шатаясь, истекая кровью, пошел на врагов. Раздалась беспорядочная стрельба, ахнула граната и все смолкло.

Трупы разведчиков привезли в гестапо. И тут Попов подал признаки жизни.

— Спасти! — заорал Дымлер.

Двое суток Попов не приходил в сознание, бредил, бился о цементный пол головой. И вот в этом-то состоянии у него вырвались слова: «Садовая, 6».

…Разведчиц арестовали только через пять суток. Все это время за ними велось строжайшее наблюдение. Ни Ася, ни Дуся об этом, конечно, не догадывались. Дуся один раз наведалась к тайнику. После нее там побывал и Михайленко.

Дом Голубенко был окружен со всех сторон. Свыше сорока гитлеровцев и полицаев участвовали в этой операции. Обыск длился около трех часов. Пол в комнате был разобран, рация уже стояла на столе. Дошла очередь до стен. Посыпалась штукатурка. Скоро к рации присоединились Асин пистолет и три паспорта на разные фамилии, но с одинаковой фотокарточкой. Ася и Дуся молча стояли в наручниках, под наведенными на них автоматами. Только однажды, когда в комнате появился Дыбарский, Дуся не выдержала:

— И ты здесь, дважды два — кованый сапог?

Асю и Голубенко увели, не забыв прихватить Людмилку, и ничего не ведающую соседку Олимпиаду Кирилловну Котляр, занимавшую вторую половину дома.

В ту же ночь и в тот же час захлопнулись двери мрачных камер гестапо и за всеми членами семьи Филиппа Андреевича Михайленко.

<p>СО СМЕРТЬЮ НА «ТЫ»</p>

На допросы их вызывали поочередно. Сначала Дусю, потом Асю, последним Филиппа Андреевича. Сидели они в разных камерах и, естественно, не могли договориться, как вести себя перед палачами.

— Итак, вы отрицаете, что являетесь разведчицей Красной Армии? — вкрадчиво начинает Дымлер. — Впрочем, это и так ясно, — кидает он взгляды на рацию и пистолет. — Скажите сначала, который паспорт настоящий?

— Не знаю, — твердо произносит Ася.

— С кем связаны? Задание?! — кричит начальник полиции Емельянов.

Радистка молчит.

— Ганс!

В кабинете появляется гестаповец.

— Она не слышит вопроса. Прочисти ей уши.

Очнулась Ася в камере, на цементном, промерзшем полу. Темно, тихо.

— За что они тебя, милая? — склоняется над девушкой женщина с изможденным лицом.

Ася трясет головой.

Дуся и Михайленко тоже молчали. Допросы велись каждый день. На них присутствовали Дымлер, Емельянов, начальник уголовно-политического отдела полиции Говорун, редактор фашистского листка «Голос Ахтырщины» Яценко и другие. Но патриоты по-прежнему молчали.

И вот очная ставка.

— Надеюсь, вы знакомы друг с другом? — ни к кому в отдельности не обращаясь, опрашивает Дымлер. — Еще бы нет, — улыбается гестаповец. — Нам все ясно: группа. Но кто еще входит в нее?

— Если ясно, то зачем спрашиваете? — бросает Михайленко. За эти дни он страшно исхудал, зарос, но держался твердо. Побои и пытки не сломили патриота. Казалось, он весь был налит ненавистью к оккупантам.

— Советую поразмыслить о том, что вас ожидает, — цедит Дымлер.

— Не пугайте. Мы уже давно живем со смертью на «ты», — отвечает Филипп Андреевич. — Знали, на что шли.

— Увести!

В эту короткую встречу Ася передала свое новое черное пальто Голубенко, шепнув: «Пошли Люде». Дочку Дуси выпустили: «Что взять с девчонки?» Освободили и семью Михайленко.

«Неужели сыны не догадаются скрыться, — мучительно размышлял Филипп Андреевич, сидя в одиночной камере. — Ведь от зверей всего можно ожидать».

В половине десятого вечера глазок в камеру, в которой сидела Ася, чуть приоткрылся, и кто-то тихо сообщил:

— На утро назначен расстрел. Может, что напишешь, девушка?

Перед дверью упал крохотный листочек из блокнота и огрызок карандаша.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии