Северная Аврора

– Товарищи! – перекрывая голоса рабочих, крикнул Чесноков. – Партия большевиков жива!.. Рабочий класс жив! Недалек тот час, когда к Архангельску подойдет Красная Армия! Да здравствует свобода!.. И пролетариат!

Толпа подхватила его возгласы, где-то совсем рядом с ним пронзительно засвистели стражники.

– Налево, товарищ Седой, – сказал ему негромкий голос, и чья-то осторожная, но крепкая рука подтолкнула его к дверце бокового выхода.

Оказавшись на заводском дворе, Чесноков, перемахивая через бревна, побежал вдоль длинного забора. Вслед за ним бежал и тот самый матрос, который помог ему выбраться из цеха.

Берег Двины был занесен снегом. Впереди спокойно маячил светлый глазок иллюминатора. На приколе во льду стоял тральщик.

– Сюда, товарищ Седой, – сказал Чеснокову его спутник. – Разрешите познакомиться. Матрос Зотов. По поручению товарища Дементия.

Все так же осторожно, но крепко поддерживая Чеснокова под руку, Зотов повел его по сходням на тральщик.

– Мы нынче двое дневалим: я да боцман. Больше никого. Так что не тревожьтесь… Либо ночью, либо утречком я вас выведу. А то теперь кругом завода все оцепят, проверка пойдет и заметут вас почем зря.

Ступив на борт тральщика, они спустились по крутому, узкому трапу, и Чесноков очутился в помещении для команды.

Через полчаса он сидел за столом и пил горячий чай.

– Завтра мне шифровку от подпольного комитета принесут, – говорил Зотов. – Будем передавать радиограмму в Вологду, в штаб, что Архангельск ждет помощи… Великое дело радиотелеграф. – Матрос помолчал. – А вы не боялись, товарищ Седой? – неожиданно спросил он.

– Где уж там было бояться! – с улыбкой ответил Чесноков.

– А я бы боялся, – сказал Зотов. – Я и за вас боялся… Как ахнули вы про Мудьюг, точно гроза пронеслась…

Матрос с уважением, не отрывая глаз, смотрел на Чеснокова.

– А как вы считаете, – обращаясь к Чеснокову, спросил сидевший рядом с Зотовым боцман, – скоро ли наши придут? Не байки ли это? Вот ведь в архангельских газетах пишут…

– А вы не верьте этой белогвардейской брехне. Может быть, сейчас, когда мы сидим в теплой каюте и чай пьем, наши бойцы идут по горло в снегу. Придут и спросят: а вы, товарищи, что сделали?

– Им легче, чем нам, – поникшим голосом сказал боцман. – Я бы все отдал, только бы там быть. На беляков спину гнуть… Подлая наша жизнь, и уже ей завидовать…

– Да не завидовать! – перебил Зотов. – Дело делать надо! Знаешь, как туннель строят: идут навстречу друг другу… Так и нам нужно. Красная Армия там, а мы здесь… Помнишь, что Греков говорил…

Боцман махнул рукой и вышел.

– Он надежный? – спросил Чесноков.

– Вполне, – уверенно сказал Зотов.

Молодой матрос вдруг задумался и потом тихо сказал:

– Есть у меня брательник двоюродный. Вместе росли. Я ведь шенкурский… Может, и он теперь в рядах Красной Армии? Или партизанит? Слыхал я, что появились в тех местах партизаны… И вот воюет мой Яша Макин…

– Зотов! – раздалось с палубы. У люка стоял боцман. – Гостя придется в трюмное помещение перевести.

– А что?

– Проверка на судах! На берегу шевеление.

Боцман вставил в фонарь огарок свечи и зажег ее.

– Пойдемте, – предложил он Чеснокову. – Там сыро зато ни один черт не разыщет.

Кое-где на берегу горели фонари. За этой жалкой цепью света ничего не было видно. Город притаился во тьме ночи. Выглянула луна, осветила сотни снежных крыш. С заводского двора доносились тревожные крики.

Часть четвертая

Глава первая

1

Усть-Важское, за которое шли той же осенью кровопролитные бои, пришлось отдать. Противник подтянул большое количество артиллерии. Стало ясно, что выгоднее всего переждать и действовать, накопив резервы.

Бригада Фролова временно оставила усть-важский берег. Американские, английские и канадские войска расположились по реке Ваге. На ее правом берегу в городе Шенкурске, лежащем между Вологодской железной дорогой и Северной Двиной, разместился штаб интервентов; там же был расквартирован и местный гарнизон; в состав его входили и некоторые белогвардейские части.

С наступлением зимы боевые действия остановились, за исключением взаимной разведки и столкновений патрулей.

Подступы к Шенкурску, особенно в зимних условиях, казались непреодолимыми. Интервенты же, засевшие в Шенкурске, страшились не только суровой зимы и занесенных снегом дорог, но главным образом сильной оборонительной линии, созданной бригадой Фролова. Они ждали подкрепления, которое должно было прибыть весной из Америки и Англии.

Штаб фроловской бригады помещался теперь в Красноборске. Отряды же были разбросаны по обеим сторонам Двины и частью по Ваге.