Северная Аврора

Из переулка послышались голоса. Впереди группы пленных красноармейцев шагал кривоногий белогвардейский поручик в кубанке с белой повязкой. Он нес подмышкой что-то красное, очевидно, кусок знамени. За ним, со всех сторон окружив пленных, шагали американские и английские солдаты с сигаретками в зубах. Они переговаривались и громко хохотали.

"Каждому из вас я всадил бы пулю! Особенно поручику!"- с ненавистью подумал Потылихин.

Опустив голову, он пошел к лесопильным заводам, расположенным вдоль правобережья. Здесь, вдалеке от своей квартиры на Маймаксе, Потылихин надеялся временно поселиться у брата, который работал конторщиком на одном из заводов.

Теперь, когда возбуждение первых часов прошло, Потылихин едва двигался, чувствуя слабость и жар во всем теле. От сырого, влажного леса, наваленного на биржах как попало, от сушилен, под крышами которых штабелями были наложены недавно нарезанные доски, веяло терпким и кружившим голову запахом.

Левый двинский берег пылал. Горели станционные здания, зажженные снарядами с английского крейсера. Время от времени оттуда доносились глухие удары взрывов и выстрелы. Там еще дрался Зенькович. С двумя отрядами, красноармейским и морским, он отражал нападение на Исакогорку.

- Вологда? - будто в телефонную трубку, кричал Зенькович над мерно постукивающим телеграфным аппаратом. - Я еще дерусь. Буду драться до тех пор, пока хватит сил. Я Зенькович... Я Зенькович... Вологда! Вологда!.. Вы слышите меня? Эвакуацию военных грузов успел закончить. Только что отправил два состава! Отвечайте! Вологда!

Тоненькая ленточка телеграфа остановилась. Молодой боец-телеграфист наклонился к аппарату, постучал по передатчику и с отчаянием посмотрел на Зеньковича.

- В чем дело, Оленин? - нетерпеливо спросил Зенькович.

- Приема нет. Линия прервана, товарищ военком... Перерезал кто-нибудь... - хриплым от бессонницы и усталости голосом ответил телеграфист...

В помещение телеграфа вошел человек в клетчатом пиджаке и в шароварах с лампасами. Он остановился на пороге, как бы осматриваясь. В распахнувшуюся дверь неожиданно ворвалось татаканье ручных пулеметов. "Откуда они взялись? - с недоумением подумал комиссар. - Неужели кто-нибудь прорвался?" Стреляли невдалеке от конторы. Дверь в телеграфную опять захлопнулась. Неизвестный скрылся.

- Кто это? - спросил военком телеграфиста.

- Ларский, здешний конторщик, - ответил Оленин, подымаясь и с трудом разгибая спину.

Пулеметная стрельба усилилась.

- Пойдем на улицу, что-то неладно, - сказал Зенькович, снимая с плеча винтовку. За окном раздался крик. Зенькович выглянул. "Конторщик" бил рукояткой револьвера молодого стрелочника, окруженного людьми, одетыми в красноармейскую форму.

- Что там такое? - крикнул Зенькович, выбегая из помещения телеграфа.

- Назад! - скомандовал ему невесть откуда появившийся тонкий, хлыстообразный офицер. - Руки вверх!

Несколько офицеров, переодетых в красноармейскую форму, протолкались в помещение станции. По их возгласам Зенькович сразу же понял все. "Ах, мерзавцы!" - подумал он, выхватывая из кобуры пистолет. Но человек в клетчатом пиджаке и с лампасами на штанах, стоявший за спиной у Зеньковича, выстрелил ему в затылок.

- Оленин... - успел прохрипеть комиссар, точно призывая на помощь.

В следующее мгновенье белые офицеры выволокли мертвое тело комиссара на низкую деревянную платформу.

- Топить его!.. - кричал один из офицеров. - В Двину!

Они с яростью топтали сапогами мертвого Зеньковича, били его каблуками по лицу.

Не помня себя, Оленин выхватил у кого-то винтовку и, размахивая ею, точно дубиной, кинулся на одного из офицеров. Сбив его с ног ударом приклада, он бросился на Ларского. Тот отскочил и побежал по путям. Несколько раз он стрелял в телеграфиста из револьвера, но не попадал. Оленин догонял его. Остальные офицеры не стреляли, опасаясь убить вместе с Олениным и Ларского. Кто-то распорядился перерезать Оленину дорогу. Оленин уже догнал Ларского, замахнулся прикладом, но споткнулся и упал. Несколько дюжих молодцов тотчас накалились на него. Он рвался у них из рук и кричал:

- Сволочи! Не прощу я вам комиссара!.. Убивайте, не прощу!

Глаза его налились кровью, волосы растрепались, гимнастерка превратилась в лохмотья. Ему заломили руки за спину и сволокли в дежурку.

Группа белых, прорвавшаяся в тыл красноармейского отряда, причинила много бедствий. Белым оказали помощь пушки с крейсера "Аттентив" и английские солдаты, вооруженные гранатами и пулеметами. Затем англичане и американцы выбросили на левый берег Двины десант и сразу направили его к станции Исакогорка. Красноармейцы и матросы Зеньковича были окружены со всех сторон. Силы оказались слишком неравными. Только часть бойцов, героически сражаясь, сумела прорваться. Остальных смяли, и через полчаса после гибели военкома бой на Исакогорке затих.

Пленные красноармейцы и матросы стояли теперь под охраной конников Берса между глухой стеной из ящиков и двумя приземистыми пакгаузами, крытыми гофрированным синеватым железом.