Север – Юг

У выезда из ущелья в скале были вырублены несколько помещений размером с крестьянскую халупу. Аэрин многократно приезжал с севера торговать с племенем д’йахирров, потому знал, что эти пещерки сделали, главным образом, для приезжих, что платили золотом за хорошее оружие, спрос на которое был во всей империи и далеко за ее пределами. Простые и искривленные мечи, сабли, кинжалы, копья и сулицы. Наилучшие иссарские мечи продавались за цену, равную их весу в золоте. Тот, кто сумел добиться доверия пустынных племен, мог очень быстро сколотить состояние.

Женщина вошла в самое большое помещение. Он не единожды сиживал там перед несколькими укутанными старцами и отчаянно торговался за каждый экземпляр оружия, попивая напиток из горьких трав, который так здесь ценился.

Он поколебался, потом вошел за ней. Внутри было темно и холодно.

— Я думала, что ты поедешь за своей смертью, незнакомец.

Она стояла посредине, небрежно опершись о длинный деревянный стол. Свет маленькой лампадки отбрасывал на стену подрагивающие тени.

— Не играй со мной, женщина. Где он?

— Кто?

— Йатех, убийца моей дочери.

— Не знаю, о ком ты говоришь, купец. Лет сто здесь не было никого с таким именем.

Он прыгнул вперед. Позднее готов был поклясться жизнью всей своей семьи, что не заметил ее движения — попросту свистнула выхватываемая из ножен сабля, и ему внезапно пришлось остановиться в полушаге, ощущая клинок, легонько упирающийся ему чуть повыше кадыка. Рука ее была присогнута. Если бы женщина выпрямила ее, ему пришлось бы дышать без помощи носа и губ.

— Снаружи мы более-менее ровня, Аэрин-кер-Но-эль, — прошептала она. — Там ты мог до меня дотронуться. Здесь — афраагра. Здесь дотронуться до меня может лишь один из иссарам. Конечно, если я ему позволю. Если это сделаешь ты, мне придется попытаться тебя убить.

Слово «попытаться» произнесла так, что помимо воли он понял: она улыбается.

— Ты ничего о нас не знаешь, правда? Торгуешь с нами вот уже много лет, так, как торговал твой отец, немного выучил язык, немного — обычаи. Полагаешь — нет, ты уверен, что перед тобой — всего лишь банда дикарей, что живут в пустыне, пользуются странными суевериями, убивают всякого, кто имеет несчастье увидеть лицо кого-нибудь из них. Ты убежден, что мы не умеем ни писать, ни читать, что мы не моемся, что едим грязными руками из общей миски и проводим время, придумывая все новые причины для убийства друг друга. — Она не опускала оружия, он чувствовал капли крови, медленно скатывающиеся по его шее. — Ваши меекханские города, мосты, акведуки и тысячи миль каменных дорог — это для тебя признак культурности. Университеты и академии, театры, школы, мануфактуры, водяные мельницы, почтовые курьеры, магия на службе империи, армия, что стережет границы. Вот что для тебя истинная цивилизация. Даже теперь, стоя с саблей дикарки у горла, ты не можешь сделать чего-то большего, нежели состроить удивленное лицо, потому что эта дикарка знает столько сложных слов и говорит на твоем языке почти без акцента.

Одним плавным движением она спрятала оружие в ножны. Он медленно отступил, держа ладони подальше от рукояти меча.

— Скажи мне, купец из зеленых равнин, зачем ты на самом деле желал иметь при себе стражником воина из народа иссарам?

— Ч… что?

Она сбила его с мысли, отобрала инициативу и не намеревалась ее отдавать.

— Почему именно иссарам? На севере нас ненавидят и боятся. Особенно в восточном Айрепре, где племена д’рисс и к’леарк пролили столько крови.

Он не знал, что ответить. На самом деле Аэрин никогда об этом не задумывался. Когда старейшина рода предложил ему услуги Йатеха, он не колебался долго. Иссарские стражники славились умением сражаться, лояльностью и доблестью. А также повышали престиж своих работодателей. Многие переговоры удались ему лучше, потому что за спиной возвышался закутанный воин, который часами мог стоять неподвижно, как если бы был каменной статуей. На его тихое, молчаливое присутствие большинство людей реагировало словно на лежащую на камне холодную змею, притворно неподвижную и сонную, но в каждый миг готовую к смертельной атаке. Это нервировало их и выводило из равновесия. А ведь торгуется лучше, когда противник не может сосредоточиться и каждый миг зыркает за твою спину. И всегда после завершения переговоров купец видел в их глазах уважение и почтительность. Тот, кто не боится держать дома закутанного демона, убийцу, несущего смерть без колебания и жалости, наверняка человек отважный и решительный. Это честь — торговать с кем-то подобным, говорили их взгляды.

Не знал Аэрин только, как сказать о том этой странной женщине. Нет, не желал такого говорить. Он давно уже выбросил из памяти все хорошие воспоминания, связанные с тем проклятым убийцей. Потому молчал.

— Лед в венах, сердце из огня.

— Что?