Север и Юг

Маргарет по-прежнему стояла на том месте, где он оставил ее. Ничто не могло вывести ее из задумчивости, в которую она была погружена его последними словами. Горящие глаза мистера Торнтона все еще жгли ее разум. Она подошла к окну и распахнула его, чтобы рассеять уныние, охватившее ее. Затем Маргарет открыла дверь, желая избавиться от воспоминаний о событиях прошлого часа. Ей нужна была компания других людей или какое-то активное занятие. Но дом погрузился в безмолвие полуденной дремы. Больная хозяйка пыталась уснуть, поскольку в ночное время сон зачастую ускользал от нее, лишая возможности отдохнуть. Маргарет не хотела оставаться одна. Что она могла сделать? «Пойду к Бесси Хиггинс», – подумала девушка, вспомнив о записке, присланной прошлым вечером.

Когда Маргарет вошла в дом Хиггинсов, Бесси лежала на софе, придвинутой к камину, хотя день был знойный и душный. Она лежала навзничь, будто отдыхая после приступов кашля и боли. Маргарет поняла, что девушке нужно больше свежего воздуха, и она без лишних слов приподняла Бесси, подложив ей под спину несколько подушек. Бесси с трудом открыла глаза.

– Я думала, что больше не увижу тебя, – сказала она, с грустью посмотрев на Маргарет.

– Боюсь, тебе стало хуже. Я не могла прийти вчера. Моя мать больна… Ну и… по другим причинам.

Ее щеки покраснели от стыда.

– Наверное, ты решила, что если Мэри принесла тебе записку, то я умираю. Нет, просто громкие споры мужчин довели меня до безумия, и, когда отец ушел, я подумала, что было бы прекрасно услышать твой голос, и представила, как ты читаешь мне главы из Библии – о покое и доброй надежде. Мне хотелось заснуть, как умиротворенное дитя засыпает под колыбельную песню матери.

– Ты хочешь, чтобы я почитала тебе главу из Писания?

– Да! Наверное, сначала я не пойму смысл некоторых фраз… наверное, он ускользнет от меня. Но когда ты дойдешь до моих любимых слов – до утешений убогих и сирых, – смысл вернется ко мне и накатит волной, как это всегда бывает.

Маргарет начала читать. Голова Бесси покачивалась из стороны в сторону. Какое-то время она внимательно прислушивалась. Затем ее тело охватила дрожь, едва не перешедшая в конвульсии. Наконец она вскричала:

– Не надо больше читать! Это бесполезно. Я все время богохульствую в своих мыслях. Сержусь на то, что не могу исправить. Ты слышала о бунте, который случился вчера на фабрике Мальборо? На фабрике, которой управляет Торнтон?

– Надеюсь, твоего отца там не было? – покраснев от смущения, спросила Маргарет.

– Не было. Он отдал бы правую руку, чтобы этого не произошло. Вот что мучает меня. Он места себе не находит. Бесполезно говорить ему, что глупцы всегда теряют разум. Ты вряд ли видела мужчину, настолько подавленного, как он.

– Но почему? – спросила Маргарет. – Я не понимаю.

– Видишь ли, он член комитета этой забастовки. Мне нельзя раскрывать такие детали, но Союз назначил отца, потому что посчитал его серьезным человеком, правдивым до мозга костей. Он и другие члены комитета полагались на подготовленный план. Они вместе шли через удачи и поражения, думая, что остальные рабочие будут беспрекословно выполнять их приказы. Главным условием было решение не преступать закон. Народ шел за ними, видя, как они молча терпят страдания и голодают вместе с другими. Комитетчики знали, что, если начнутся бунты и стычки, даже со штрейкбрехерами, все закончится так же бесплодно, как и при многих прежних попытках. Комитет старался договориться со штрейкбрехерами, вразумляя их и привлекая на свою сторону. Союз призвал своих членов лечь и умереть, если понадобится, но обойтись без насилия. И они верили, что рабочие будут с ними заодно. Комитетчики не сомневались, что их дело правое. Они не хотели, чтобы их требования сопровождались незаконными действиями. Но ведь и я не могу отделить вкус лекарства от желе, который мне дают в пастилках. Желе там больше, но вкус порошка все равно пробивается. Что-то я ушла в сторону, наверное, устала. Ты просто представь, каково теперь моему отцу. Он проделал огромную работу, а такой глупец, как Бушер, пошел против указаний комитета и сорвал всю забастовку. Поступил, как Иуда. Эх! Отец отругал его прошлым вечером. Он пригрозил ему пойти в полицию и рассказать о нем как о зачинщике бунта… или сдать его владельцам фабрик для быстрой расправы. Отец хотел доказать, что реальные лидеры рабочих не такие, как Бушер, что они разумные люди, хорошие рабочие и граждане, уважающие закон и порядок. Что они хотят честно зарабатывать… что не будут работать за пенни, даже умирая от голода. Союз и члены комитета хотели добиться своего, но они не планировали наносить вред чужой собственности или покушаться на жизнь других людей.

Помолчав, она тихо добавила:

– Говорят, что Бушер бросил камень в сестру Торнтона. Он едва не убил ее.

– Нет, – сказала Маргарет. – Это не Бушер бросил камень.

Она сначала покраснела, затем побледнела.

– Ты тоже там была? – вяло спросила Бесси.

Она говорила с частыми паузами, как будто разговор давался ей с трудом.