Сетунь

– Дразнили, да. Но он сумел заставить себя уважать. А изъян был совсем незначительным, можно даже сказать, это не изъян, а атавизм, наследие предков. Так что я бы не стал проводить параллели с мутантами с Филевской линии. Хвостатые дети рождались и раньше, в Индии они даже считались посланцами богов. Так что ничего сверхъестественного в этом нет. Ну, а родители его биологические были молоды, легкомысленны. Я слышал даже, что потом они вообще ушли из метро. Скорее всего, их и в живых-то давно нет.

– Вы очень образованный человек, – усмехнулся собеседник.

– А толку-то? – вздохнул учитель. – Могу я узнать цель ваших расспросов?

– О, не бойтесь. Горелову ничего не грозит. Просто мы заранее присматриваемся к детям, чтобы определить, кто на что способен и на каком участке принесет больше пользы Красной Линии. И если его настоящие родители действительно мертвы… что ж, это лучше, чем если бы они вдруг обнаружились в Рейхе или на Ганзе. С таким родством молодому человеку ничего бы не светило. А так – приемная мать, насколько я знаю, умерла несколько лет назад, отец – вне подозрений, живет тихо, политикой не интересуется. У парня хорошие перспективы. Такие, как он, нужны Красной Линии. Тем более, насколько я слышал, светлый ум сочетается у него с невероятной преданностью нашим идеалам и лично товарищу Москвину.

Матвей, меж тем, стоял в окружении сверстников, не подозревая, что тем временем решается его судьба.

– Горелов, айда сегодня вечером к нам. Тут сталкер обещал заглянуть, который из Полиса пришел. Такое рассказывает… Знаешь, я когда вырасту, тоже хочу стать сталкером. Сходить в Великую Библиотеку. Даже не за книгами – просто посмотреть. На этих, которые ее стерегут… на библиотекарей. – Парень понизил голос. – Я бы и на Кремль посмотрел, но нельзя. А ты бы хотел?

Матвей пожал плечами.

– Чего загадывать, – сказал он. – Там видно будет. Я бы хотел приносить пользу на своем месте. Облегчать людям жизнь и бороться с внешними и внутренними врагами.