Сеть Алисы

— Вполне возможно. — Эва жила с этим страхом давно и к нему уже привыкла. — Фрицы закручивают гайки. Они же не слепые. Линия фронта растянулась на десятки километров, но через две недели максимум все их новые огневые позиции оказываются уничтожены.

Лили выпустила струю дыма.

— Дядя Эдвард считает Усача идиотом, однако он не может не выполнить приказ. И потому намекает: нас отзовут, если мы сами об этом попросим, сославшись на усталость и нервное истощение.

— Разве солдаты могут не подчиниться приказу? — изумилась Эва.

— Обычные солдаты — нет. Но мы другое дело. Агент на грани нервного срыва ненадежен. Он опасен для всей сети, и проще его отозвать. Так что…

— Понятно. — На секунду Эва дала волю чувствам: больше не будет жизни впроголодь, берлинского времени, прохладных рук, шарящих по ее телу, и ожидания выстрела в спину. Никакой опасности. Однако у этого варианта наверняка есть оборотная сторона. — После отзыва нас перебросят в другое место? Скажем, в Бельгию или…

— Видимо, нет. — Лили стряхнула пепел. — Мы перейдем в категорию надорвавшихся агентов. А битую чашку не ставят на стол.

Бой окончен, пора домой. Сколько бы ни продлилась эта война, они уже внесли свой вклад в победу.

— Возможно, так и надо сделать — попросить об отзыве, — спокойно сказала Лили. — Я доверяю чутью дяди Эдварда. Если он считает опасность чрезмерной, он, скорее всего, не ошибается.

— Наверное, так, — согласилась Эва. — Но есть четкий приказ остаться. Приказ. И потом, речь о каких-то неделях… Будем осторожны, и тогда после отзыва получим новое задание.

Лили пожала плечами.

— Пока что нам везло. Больше того, нам сопутствовал успех.

Эва выдохнула, отгоняя мысли о возвращении домой.

— Я за то, чтобы остаться. Хотя бы ненадолго.

— Я и сама к этому склоняюсь, только не хотела давить на тебя. Не передумаешь?

— Нет.

— Значит, решено. — Лили оглядела окурок. — Черт, берегла его две недели, а хватило всего на пару хороших затяжек. Что за жизнь, нет слов!

Эва взяла ее за руку.

— Обещай, что будешь осторожна. Я за тебя боюсь.

— Что толку бояться? — Лили сморщила нос. — Знаешь, прошлой осенью я дала слабину и у меня появились всякие предчувствия, да такие сильные, что я поехала попрощаться с родными. Я была уверена, что вижусь с ними в последний раз… И возвращаясь, думала: ну вот и все, скоро меня возьмут и шлепнут. Однако ничего не случилось, совсем ничего. Не стоит тратить время на зряшные страхи, маргаритка.

— А вдруг Виолетта не выдержит допросов и назовет твое имя? — осторожно спросила Эва.

— Даже если так, им меня не найти. Я утекаю сквозь пальцы, как вода. — Лили улыбнусь. — Даю слово, что сменю маскировку и маршруты. — Улыбка ее угасла. — Усач прав в одном: долго это не продлится. В районе Шампани готовится удар, к Новому году, я уверена, фронт будет прорван. Нам надо продержаться совсем немного. — Лили помолчала и мягко добавила: — И тогда Виолетта выйдет на свободу. Тюремный срок она уж как-нибудь переживет.

— А если счет не на м-м-месяцы? — спросила Эва. В Лилле она провела всего пять месяцев, но они показались вечностью. — Если война растянется на годы?

— Значит, на годы, — сказала Лили. — И что теперь?

И правда, что теперь? К теме прошения об отзыве больше не возвращались.

Эва насторожилась, услыхав разговор коменданта Хоффмана и двух оберстов, хорошо подогретых бренди. Новость была важная, хоть и уступала самородку о визите кайзера.

— Ты уверена? — спросила Лили. Она обзавелась новыми документами и вновь совершала вылазки через границу.

Присев на край хромого стола, Эва кивнула:

— В начале следующего года, в январе или феврале, немцы планируют широкомасштабное наступление.

— Направление удара?

— Верден.

Эва поежилась. В названии города, в котором она не бывала, слышалось нечто зловещее, вроде поля брани. Но «предупрежден — значит вооружен». Может быть, Верден станет вехой в окончании бойни.

— Как бы тебя не подставить, — задумалась Лили.

Кое-какую информацию они не передавали, дабы не обнаружилась ее утечка через «Лету».

— Сведение-то важное, — сказала Эва. — Ради этого мы здесь и остались.

Все взвесив, Лили согласилась.

— Через два дня я встречаюсь с дядей Эдвардом в Турне. Поедем вместе. Дело серьезное, он захочет расспросить нас обеих.

Эва кивнула — это будет воскресенье, у нее выходной.

— Ты успеешь достать еще один п-пропуск?

— Мой источник, слава богу, ни разу не подвел.

Эва прикусила ноготь, уже обгрызенный до мяса. То ли из-за ареста Виолетты, то ли из-за октябрьской холодрыги, всю неделю ее терзал безотчетный страх. Почему Кристин так на нее посмотрела? Что-то подозревает? Почему немецкий лейтенант внезапно смолк, когда ему подали кофе? Догадался, что она подслушивает? Почему Рене так внимателен к ней? Что-то пронюхал и хочет ее убаюкать, прежде чем нанести удар?

Возьми себя в руки.